Анна покачала головой.

– Что они от тебя хотят?
– допытывается Пьеро.
– Почему они все время рядом с тобой, не отступаются от тебя даже ночью? Ты в чем-нибудь виновата перед ними? В чем твоя вина?

Анна как-то странно посмотрела на нас, в этот миг глаза ее были большими и темными, словно она испытывала боль.

– Моя вина в том, что я еврейка, - одними губами произнесла она.

– Какая же это вина, если ты родилась такой?
– спросил Пьеро.

– Ну и что, что еврейка, - заволновался Арлекин.
– Какая разница? Я русский, Пьеро - армянин. Не все ли равно?

– Фашистам не все равно, - глаза Анны не отрывались от двери: шаги приближались.
– Есть люди, которые считают, что если сосед несчастен, то сами они от этого будут счастливее. Если один народ несчастен, другой сразу заживет лучше.

– Так надо объяснить им!
– воскликнул Арлекин.
– Они чего-то не понимают!

– Их не убедишь. Они возвышаются, унижая других. Но это им только кажется, что они возвышаются. Они падают в бездну и вслед им летят человеческие проклятья.

– Идем с нами отсюда!
– решительно предложил Пьеро.

– Мы спасем тебя!
– поддержал товарища Арлекин.

– Я не могу, - сказала Анна, - я уйду, а как же Петер?

– Петер? Кто это Петер? Он тоже скрывается в убежище?
– сразу столько вопросов задал Анне Арлекин.

– Мы возьмем с собой Петера... если он хороший парень.

– А как же папа и мама, и сестра... и товарищи по беде... Нас так мало и так много. Разве вы можете всех спасти?

– Всех мы, наверное, не сможем, - согласился Пьеро.

– Я не могу оставить их. Это будет предательством.

Шаги приближались. И наконец замерли у самой двери.

Все в убежище затаили дыхание.

– Значит, нас выследили... фашистские ищейки, - тихо произнесла Анна...
– Вылезайте в окно, на крышу. Спрячьтесь на чердаке соседнего дома. Скорее!

– Мы никуда не уйдем, - был ответ.

Я не понял, кто из моих спутников ответил Анне, но каждый из них мог так ответить. Дверь медленно отворилась.

Вместо фашистов на пороге стояла улыбающаяся девочка. Она обвела всех взглядом, а увидев смешную маску Арлекина, даже прыснула в кулак.

– У вас здесь маскарад?
– спросила она.
– Как забавно!

– Кто ты?
– сухо спросила Анна.

– Ну вот!
– девочка скривила рот.
– Ты меня прекрасно знаешь и не узнаешь. Может быть, у тебя в целом свете нет подруги ближе меня.

– Анна, это действительно твоя подруга? И ты не узнаешь ее? Смешно, воскликнул Арлекин.

– Не вижу ничего смешного, - заговорил Пьеро.
– Или у Анны что-то с памятью. Или это никакая не подруга.

– Я ее никогда в жизни не видела, - растерянно сказала Анна.

Теперь все выжидающе смотрели на незнакомую девочку.

– Эх ты!
– девочка с укором взглянула на Анну.
– Я - Кити.

– Кити?!

Она подошла к гостье и положила ей руку на плечо.

– Я представляла тебя совсем другой. Но как ты узнала меня? Ведь прежней Анны нет. Перед тобой стоит совсем другая Анна. За это время я прожила целую жизнь. Повзрослела.

– Но мы же видимся с тобой каждый день, - воскликнула Кити.

– Да, да, я забыла. Я все чаще думаю, что мне лучше умереть.

– Ты мне об этом ничего не говорила. А как же Петер?
– спросила Кити.

– Петер, - прошептала Анна, и глаза ее загорелись. Она вся преобразилась.
– Петер... Наверное, надо сжаться и терпеть... перестрадать... дождаться, когда кончится война. Шпетер, как говорят немцы. Шпетер... Потом.

Есть немецкое слово "шпетер",

Что означает "позже".

Есть прекрасное имя Петер,

И нет ничего дороже.

И я говорю тебе, Петер:

– Шпетер, шпетер, шпетер.

Устали с тобой мы от этого слова.

Часы на стене, как шаги часового.

Луна за окном, как солдатская каска,

А в окнах зашторенных черная краска.

И я говорю тебе Петер:

– Шпетер, шпетер, шпетер!

Когда же затихнут шаги часового

И время на нас заработает снова,

И каждому сердцу сердца отзовутся,

И губы в улыбке опять расплывутся.

Забудем с тобою мы, Петер,

Чужое, немецкое "шпетер"

Забудем немецкое "шпетер"