— Мама, собирай Катюшку. Поедем к Эле.

— Ой-е-ей! — заплакала мама Веры, не зная, что делать. Радоваться, что Вера встала, или бояться за Катю: как-то ребенок отреагирует на эту встречу с биологической матерью.

Нонна Павловна, узнав о предстоящей поездке, сразу же позвонила Глебу. Рассказав о звонке Зои Федоровны и о реакции Веры, она попросила его:

— Боюсь, голубчик, за Верочку. Слабая она еще. Как поведет машину? Да с ребенком! И там зрелище не из приятных. Как еще ребенок воспримет?

— Задержите ее, пожалуйста, под любым предлогом. Я скоро подъеду, — взволновано ответил Глеб.

Вера умылась, завернула свои отросшие до пояса волосы в пучок, надела джинсы и черный свитер. Татьяна Васильевна и Нонна Павловна о чем- то шептались в Катиной комнате.

— Ну, что? Катя готова? — спросила Вера, заглянув в открытую дверь.

— Да, да! Сейчас будет готова, — сказала Нонна Павловна, застегивая кофточку на ребенке и поглядывая через плечо Веры на часы, висевшие в коридоре.

— Может быть, покормить Катю перед поездкой? Неизвестно, сколько Вы там пробудете? — предложила Татьяна Васильевна, оборачиваясь на Нонну Павловну, ища ее поддержки.

— Да, Верочка, давайте быстренько покормим ребенка. А потом уже езжайте спокойно.

— Ну, хорошо, — согласилась Вера. — Я сама ее покормлю. Что там у нас? Кашка ее любимая есть?

— Конечно, есть, — засуетилась Нонна Павловна.

Татьяна Васильевна подошла к дочери, повисла на ней теплым обмякшим кулем и заплакала:

— Слава Богу, доченька! Слава Богу! — только и могла вымолвить она.

Глеб летел по городу, превышая скорость. Несмотря на то, что причиной выздоровления Веры были трагические обстоятельства, он был несказанно рад.

«Только теперь не спугнуть, не обидеть вдоволь настрадавшееся сердце, чтобы она не захлопнулась, не отвернулась от меня, как в прошлый раз. Нет, теперь я не допущу ни одной ошибки. Потому что не могу я без нее, нет мне без нее жизни», — думал он, крепко сжимая руль. Душа его была готова выпорхнуть в окно и полететь вперед, обгоняя машину.

Глеб встретил Веру, выходящую за ручку с Катей из подъезда.

— Здравствуй, Верочка, — сказал он, ласково глядя женщине в глаза. — Позволь я отвезу Вас. Ты еще очень слаба?

Вера хотела по обыкновению возразить. Но, обернувшись на свои окна, увидела маму и няню, которые торчали в них, как дети, прильнув лицами к стеклу, так что их носы расплющились. Женщины улыбались и кивали головами. «Так, значит, за моей спиной созрел заговор», — подумала Вера. Она немного затормозила в нерешительности, как бы прислушиваясь к себе и своему сердцу.

В это время Катюшка вырвалась и подбежала к Глебу, протянула к нему свои маленькие ручки. Глеб, поглядывая на Веру, боясь ее возражения, все же наклонился и поднял девочку на руки. Ребенок тут же обхватил его за шею.

«Много же я пропустила», — подумала про себя Вера. Первый раз за последнее время она улыбнулась в душе и сразу же почувствовала, как ожили и потянулись к солнцу, словно нежные подснежники после студеной зимы, ее угасшие чувства к Глебу.

Зоя Федоровна поджидала Веру и Глеба с девочкой на руках во дворе.

— Здравствуйте, еще раз. Вера, ты не волнуйся. Эля уже месяц не пьет. Очень страдает, боли сильные, похудела — жуть. Наверное, долго не протянет. В больницу наотрез отказывается. Все твердит, что дочь хочет увидеть. Там мать ее еще. С утра пьяная. Даже такая беда не может ее остановить. А вот надо же! Живет… А дочку, быстро водка съела.

Вера сказала, чтобы Глеб отпустил Катю на землю. Женщина взяла девочку за руку, и они вошли в квартиру, которая, как обычно, была не заперта. Глеб последовал за ними.

На той же грязной кровати, как будто белье не меняли с тех пор, как Вера была здесь, лежала худенькая девочка-скелет. От Эльки осталась не то, что половина, а, наверное, десятая часть, хотя и раньше она не могла похвастаться дородным телом. Кровать казалась огромной, потому что Элька терялась в ней. Желтоватого оттенка руки, скрещенные на груди, бессильно лежали поверх одеяла. Глаза были закрыты.

Мать Эли — высокая худая женщина с лицом, испещренным красными прожилками и синюшным носом, слегка покачиваясь, подошла к дочери: