Начальник штаба — на красных петлицах у него по одной «шпале» — даже глаз не поднял, как читал, так и продолжает читать какую-то бумагу, которыми завален у него стол.

— Товарищ капитан! Разрешите обратиться, — с порога козыряет лейтенант Вяткин. Ганька прячется за его спиной ни жива ни мертва.

— Ну, что там у тебя?.. — не отрываясь от бумаги, разрешает начальник штаба.

— Вот, товарищ капитан, по договоренности с вами… на работу…

— На работу? По договоренности со мной? — удивляется капитан. — Кого? — Он растягивает слова, и у него получается: «ка-во?»

— Да вот, товарищ капитан… — Лейтенант Вяткин поворачивается направо, потом налево. Чтобы капитан наконец увидел Ганьку, он отступает вбок.

— Ее?! — кивает начальник в сторону Ганьки и так растягивает «е-ё», что та обмирает от страха.

— Ее, товарищ капитан.

— Ты что, смеешься?.. У меня что, детский сад или штаб запасного стрелкового полка?

— Так точно, товарищ капитан, штаб запасного стрелкового полка. Только она очень способная.

Ганька ахнула: лейтенант точно повторяет Наташины слова.

— Способная? — В голосе капитана недоверие. — А тебе откуда это известно?

— Ну… У нее образование, товарищ капитан. Профессия.

— Какая? — У капитана получается «ка-кая?».

— Ну… Ну…

Что знает о Ганькином образовании лейтенант Вяткин?

И тогда она сама вдруг отваживается, чтобы выручить его:

— Я окончила институт…

Во взгляде капитана снова недоверие.

— Институт? Быть не может.

— Честное слово.

— Честное пионерское… Даже если и так, все равно ничего не умеешь. Наберем девчонок всяких, а потом будем вместе с ними носом хлюпать… — Капитан поднимается и выходит из-за стола.

Он высокий, видный и, так же как лейтенант, в портупее (правда, не такой сверкающей), в таких же зеленых брезентовых сапогах. Без усов и намного старше.

— Наберем, говорю, девок. — И подходит к Ганьке и лейтенанту.

Ганьке бы за этих «девок» повернуться и хлопнуть дверью. Но она почему-то остается стоять на месте. Так же, как и с Наташей, которая ругала ее на чем свет стоит. Чудной какой-то день. Ганька сама себя не понимает и не узнает.

— Увидишь, хватим мы с ними бед и хлопот, — продолжает, иронически усмехаясь, капитан, как бы грозя лейтенанту.

Но тот, видать, хорошо знает своего начальника, потому что не пугается, не отступает от своего.

— Ничего, товарищ капитан. Научится.

— «Научится, научится»! — добродушно передразнивает капитан. — Не хватало мне еще баб в штабе.

— Приказ, товарищ капитан, такой — приказ, — улыбается лейтенант и проводит рукой по узенькой черной полоске усов.

— Научится, — словно не слыша его, повторяет капитан. — Научится — так вот бери и обучай эту кралю.

— Есть, товарищ капитан, — отчеканивает лейтенант Вяткин.

— В строевую часть, к Жукову. Вместо Якимчука.

— Есть, товарищ капитан! — Лейтенант поворачивается на каблуках, чтобы идти и выполнять приказание.

— Подожди! — Капитан внезапно замечает Ганькины стоптанные босоножки. — Передай от моего имени в ПФС, чтобы взяли их на довольствие. Как вольнонаемных…

— Есть!

Лейтенант Вяткин, а за ним Ганька выходят. Они идут по бесконечным, как ей кажется, темным коридорам-закоулкам. Лейтенант то и дело козыряет. То сам старшим по званию, то в ответ на приветствие младших.

— Ну, как наш капитан? Мировой? — спрашивает он по дороге.

— Н-не знаю.

Она и вправду не знает, какой он, этот их (а теперь, наверно, и ее) сухой и въедливый капитан, хорош он или плох…

— Капитан у нас что надо. Мировой! — с юношеским запалом хвастается лейтенант. — Такие редко попадаются.

«Ну, мне он таким не показался», — думает Ганька, но вслух произносит совсем другое:

— Мне он тоже понравился…

— Еще бы! Мировой капитан! — уже трижды повторяет Вяткин. — Жуков! Старшина Жуков! — кричит он вслед хромому человеку в военной форме.

Тот останавливается.

— Слушаю, товарищ лейтенант!

— Принимай, друг, пополнение — вместо Якимчука.

— Вместо Якимчука?.. Мда-а, — только и произносит старшина. Как и капитан, он бесцеремонно оглядывает Ганьку с ног до головы. — Мда-а. Вместо Якимчука…

И это его «мда-а» и то, как звучит у него «вместо Якимчука», — все это яснее ясного свидетельствует о том, что лучше бы подобного пополнения вообще не было. Но старшина Жуков все же старается скрыть от Ганьки свои сомнения.