Оставалось лишь запастись терпением и ждать, когда орденцам, наконец, надоест припоминать мне проступок, и они ослабят бдительность…

В тот день я освободилась раньше обычного и решила навестить свой тайник, устроенный в лесу неподалёку от обители. Я буквально печёнкой чуяла, что что-то должно пойти не так при активировании артефакта, поэтому предпочла убраться подальше от возможных лишних глаз.

Ни Криса, ни гомункулов в тот день в обители не было, поэтому хватиться меня не должны были до самого вечера. Из остальных орденцев я вяло интересовала только Грига, но после нашего полевого выезда он явно охладел ко мне. Похоже, то время, что он провёл вдвоём с Меллой, занимаясь выхаживанием Хорса, пошло на пользу их отношениям.

Я нашла нужное дерево быстро. Мой мешок хранился в старом дупле, засыпанный грудой трухи и лесной земли — даже если кто-нибудь догадается заглянуть внутрь, ничего предосудительного не заметит.

На самом деле прятать вещи в лесу было рискованно. За несколько месяцев мелкого воровства, мне удалось умыкнуть с кухни обители приличное количество крупы. Воровала я её буквально по горсточке во время своих дежурств, заворачивала в платок и выносила за пазухой. И вся эта с трудом добытая пища могла быть запросто съедена лесными грызунами.

К мелочам, вроде верёвки, огнива и купленным на выигранные от пари деньги вещи, добавилось ещё кое-что существенное. А именно сменная рубашка и штаны. Их пришлось воровать прямо из прачечной грязными и постирать пока возможности, к сожалению, не было. Усугубляло проблему и то, что одежда была мне откровенно велика. Но, увы, укради я что-то более подходящее по размеру, разоблачения было не избежать — схожей комплекции девушек в обители немного.

Было немного совестно пусть и не напрямую, но подставлять кого-то из новобранцев, воруя мужскую одежду, однако, выбора не было. К тому же не думаю, что я первый нечистый на руку новичок за всю историю ордена.

Ещё одной добычей стала жестяная миска, которую я планировала использовать вместо котла. К сожалению, о воровстве нормального походного котла и речи не шло, изделия из металла очень ценились, и даже эту старую посудину искали ещё с неделю после пропажи.

Скажи мне кто-нибудь пару лет назад, что я буду тащить всё, что плохо лежит, я покрутила бы у виска. Никогда не могла понять тех, кто ворует чисто из любви к процессу. Не из какой-то великой нужды.

Но, правду говорят, от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Смешно, что в этом мире я уже успела пройти и через первое, и через второе…

***

Я замерла под деревом, глядя на две половинки у меня в руках, и попыталась припомнить суть нашей сделки с Ардом, каждое его слово.

Бог Тьмы обещал, что активированный артефакт или вернувшийся к жизни колдун не убьют меня. А после выполнения поручения я буду в безопасности и смогу обустроиться в этом мире.

Чёрт, почему мне кажется, что всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой?

Я медленно выдохнула и, обхватив вспотевшими ладонями полусферы, соединила их… Предчувствие, трезвонившее об опасности, в последний раз подняло голову и обречённо сникло. Лишь в этот миг я поняла, всю глубину обмана Бога Тьмы.

Но было уже поздно.

Тёмная сила потекла в меня, будто тягучая смола. Она пожирала меня дюйм за дюймом, заставляла задыхаться и кричать от чувства невосполнимой, ужасной потери. Каждой частицей чувствовала, как некто вытесняет меня из тела. Миллиметр за миллиметром сминает то, что было самой моей сутью, загоняет куда-то в тёмную бездну.

Я чувствовала гнилостное присутствие колдуна внутри меня. Он становился всё больше и больше, давил любой намёк на сопротивление с моей стороны. Я чувствовала, как его полубезумное сознание заполняет до краёв. Ещё немного и меня не останется вовсе, но…

Сдаваться я не собиралась. Не сейчас, когда свобода от служения тёмному богу была почти у меня в руках. Наши воли схлестнулись, я ощутила чужую досаду, порождённую моим сопротивлением. Колдун ударил меня с новой силой, попытался схватить в тиски, но я не дрогнула. Лишь шаг за шагом, словно путник, идущий против сильнейшего ветра, продвигалась вперёд, оттесняя тёмного духа к границам своего сознания.

Умбра дрогнул.

И в этот миг случилось то, чего не мог предсказать ни он, ни я, ни, быть может, даже сам Ард.

Наши души — моя и тёмного колдуна просочились друг в друга, смешались, словно две инородных жидкости, налитые в одну ёмкость. И я увидела и ощутила то, чего не должна была.

Маленький смуглый мальчик стоит у грубо сколоченного стола. Его волосы растрёпаны, а одежда грязна, руки спрятаны за спиной. Он исподлобья смотрит на усталую женщину. Я наблюдаю картину со стороны буквально миг, а потом растворяюсь в ребёнке. Сама становлюсь им и забываю собственное имя.

Смесь страха, вины и безнадёжной любви разрывает моё сердце. Но где-то внутри ещё теплится надежда, что однажды он станет таким ребёнком, которого мать сможет полюбить, обнять и даже, быть может, поцеловать на ночь. Он не понимает, почему она так ласкова со старшими братьями и сёстрами, но даже не хочет смотреть на него…