Свои одежды я увидела лишь вечером накануне праздника, мастерицы едва успели закончить наряд к сроку. Пальцы коснулись мягкой ткани столь глубокого синего цвета, что при неярком освещении он смело мог казаться чёрным.

Я хотела показать всем, кто пытался забыть об этом, что супруга Альвэйра — не бессловесная жертва в конфликте двух держав, а — маг. Пусть и презираемый людьми, иначе не стала бы разменной монетой, но всё-таки моей силы достаточно, чтобы просить уважения как представителю касты волшебников.

И что важнее, моей силы достаточно, чтобы прожить тысячелетия, если вспомнить предсказание древа. Об этом стоило напомнить.

На самом деле хватило бы и просто ярко-синего наряда, но перед глазами у меня стояла мрачная фигура Альвэйра, одиноко возвышающегося среди эльфов в светлых одеяниях. Завтра он будет не один.

Взгляд скользнул от платья к серебряному ожерелью-вороту. Сейчас оно лежало, будто груда цепочек, кованных цветов и пластин, но в надетом виде повторит изгибы шеи и плеч от мочек ушей до выреза платья. Я не была воином, но теперь принадлежала к воинскому Дому, и хотя бы украшением, отдалённо напоминающим горжет доспеха, могла это подчеркнуть.

— Необычное украшение, — одобрила Лиэрот, стоящая за моей спиной. И я чувствовала, что эльфийка была действительно впервые довольна мной.

— Необычно то, что его успели сделать в срок, — возразила я.

— Работа не очень тонкая, — признала девушка. — И частично мастера использовали имеющиеся в запасе заготовки, но здесь важнее смысл.

Я обернулась к эльфийке. В глазах девушки я видела изрядную долю любопытства.

— Я хочу, чтобы ты взглянула на меня в полном облачении перед праздником. Не допустимо, чтобы по незнанию моему, в облике читалось что-нибудь неуместное.

— Как пожелаете, госпожа.

***

Встречи с Альвэйром я одновременно боялась и ждала.

Что, если после визита ко двору, я ещё больше потянусь к нему?

Но в то же время мне хотелось заглянуть в его чёрные непроницаемые глаза, чтобы увидеть отблески того, о чём рассказывал Кэлеан. Мрачный мечущийся дух, что теперь был связан со мной.

Служанки рассыпались в комплиментах, пока готовили меня в дорогу. На их взгляд, наверное, я, и правда, стала выглядеть гораздо лучше.

— Эти притирания, похоже, созданы для вас, — чуточку удивлённо заметила Лиэрот, вытирающая мои волосы после ванны. — Кожа будто светится.

Я едва слышно вздохнула.

Да, пока она лишь будто светилась. Но скоро засветится явно, как наполнятся волшебством и сиреневые глаза и так слишком странного для человека цвета. Волосы пока ещё не могли стать теми пышными и мягкими волнами пепельно-серебристого цвета, слишком редки стали из-за ядов. Но и это пройдёт, если я не найду выход.

И винить во всём этом можно только себя.

После смерти матери я осталась наедине с дикой силой. Некому было научить меня подавлять не только эмоции, но и скрытые желания.

И тогда, и сейчас я более всего мечтала стать свободной. Иногда мне виделось, как я лечу, будто птица над облаками, вне городов, далеко от людей. И вокруг ни единой души, никто больше мне не указ, никто не может заставить делать то, чего я не хочу. Жизнь без страха и боли — сладкая сказка. Магия услышала моё желание и подарила мне то, чего я жаждала в присущей лишь ей манере.

Не знаю, в кого она обратила меня. Должно быть, просто в уродливый смесок человека, дракона и птицы. Кожа моя покрылась чешуёй, на пальцах выросли когти, способные разорвать металл, человеческая речь исчезла, а тяжёлые огромные крылья в тесной комнате стали неподъёмной ношей.

Магия была довольна собой. В её глазах я стала совершенством — сильное и свирепое создание, способное подняться над облаками и убить практически любого недруга. То, о чём я мечтала.

Повезло, что сила не затронула мой разум и сознание — могла она и такое — , поэтому я пришла в ужас от того, что сотворила неприручённая волшба.

Может быть, зря.

Часто потом я думала, что было бы, прими я этот дар?

Но в ту пору мне не было и пятнадцати, и мысль, стать отверженной и прятаться всю оставшуюся жизнь от чужих глаз, пугала.

Я потребовала вернуть мне первоначальный облик. И сила попробовала это сделать. Ещё и ещё. Вот только для дикой магии что одно — лицо, что — другое. Она зрит в суть и внешность ей не особенно важна. Взаперти я провела почти сутки, пытаясь превратиться хотя бы во что-то более или менее напоминающее человека. Но, как я уже говорила, неприручённая магия не поддаётся контролю и правилам, нельзя взять её в руки, будто кисть, и нарисовать нужное. Этот урок я усвоила хорошо. Потому что и тот внешний вид, что был у меня сейчас, стоил мне больших трудов.