Откуда-то я знала, что они почти растворились в ней. И это было правильно. Проведя века под тяжестью камня, они почти растеряли свою суть, стали искажённым воспоминанием о том, чем были когда-то. Ошмётки их душ могли бы стать чем-нибудь по-настоящему злым и беспощадным, но теперь не станут. Драконы вернулись к своей первосути, к своей матери, но мне всё равно было скорее грустно, чем радостно.

Я почувствовала приближение Альвэйра раньше, чем он осторожно постучал в дверь. С трудом мне удалось вернуть ментальный щит на место. Кожа всё ещё сияла переливами, поэтому на его приглушённый вопрос, всё ли со мной в порядке, я не очень любезно отозвалась:

— Всё хорошо. Мне нужно немного отдохнуть. Давайте поговорим позднее.

Не знаю, чего я боялась больше. Того, что эльф увидит меня, переполненную магией. Или своих собственных чувств.

Моё сердце было истерзано ненавистью мёртвых к эльфам, детским страхом моей матери перед войском Альвэйра.

Я не страшилась, что прекрасное лицо эльфа пробудит во мне тёмные чувства. Как бы страшно это ни звучало, я опасалась, что все прошлые недобрые деяния лорда не имеют для меня значения. Ибо слишком высоко было значение самого Альвэйра.

И в хаосе войны, среди пепелища и мёртвых тел, что принесло мне видение, я видела лишь его лицо и взгляд, полный чёрной ярости. Его предсмертную агонию, которая не заончится целительным забвением.

Я хотела, чтобы он перестал страдать.

Должно быть, я слишком погрузилась в свои чувства, раз не осознала вовремя, что эльф что-то задумал. Он мог бы выломать замок без особого труда, но вместо этого я увидела хлынувшие сквозь дерево потоки эмоций. Они устремились ко мне, будто щупальца неведомого существа — неутомимые и целеустремлённые, как и сам Альвэйр.

Словно ребёнок я укрылась одеялом с головой, закрыла глаза и поплотнее надвинула щит, чтобы отгородиться от эльфа. Хотя я знала, что все эти уловки не помогут.

Связь, что породил брачный обряд эльфов, мало волновали мои щиты и силы. Она была чем-то глубинным, что сильнее чувств и мыслей, к которым обращалась ментальная магия. Иногда я ощущала присутствие Альвэйра… внутри себя. Будто он пробрался ко мне под кожу и должен был вот-вот хлынуть внутрь, чтобы души наши смешались в нечто единое и правильное…

Мои чувства обострялись до предела, и вся я звенела от напряжения и ожидания. Это не было неприятно, скорее наоборот — болезненно хорошо. И потому я почти ненавидела такие моменты. Сама я потянуться к Альвэйру не могла. Не посмела бы выдать, что чувствую в полной мере каждое его прикосновение.

Эльф был уверен, что я если и ощущаю что-то необычное, то не понимаю природы происходящего, иначе он никогда не посмел бы пользоваться нашей связью.

Я знала, что он стоит за дверью, прислонившись к ней спиной и закрыв глаза. Его руки сложены на груди, а губы сжаты в непримиримую линию.

Я знала, что он беспокоится обо мне. Знала, хотя не чувствовала это магией.

Больше всего мне хотелось открыть дверь и прижаться к нему. Хотелось рассказать обо всём, что мучает меня и услышать его сухой, но такой земной и надёжный голос.

Была ли я влюблена в него? Нет, только не это. Но моё сердце переполнилось им, словно перезревший янтарный фрукт сладким соком.

Даже сквозь ткань одеяла я уловила рядом с собой движение. Резко откинув покров, я наткнулась взглядом на Тиндваэ, что покоилась в ножнах на поясе эльфа.

Как он открыл дверь?

Я отвела взгляд от эльфа и взглянула на дверь.

На что угодно, лишь бы не смотреть ему в глаза.

— Должно быть, у вас есть ключ?

В чуть дрожащем голосе я не узнала свой. Смотреть в другую сторону целую вечность было нельзя, и потому я подняла взгляд на эльфа, не переставая цепляться пальцами за край одеяла.

— Я почувствовал ваше потрясение и забеспокоился, — в голосе эльфа, вопреки словам, уже не было тревоги.

Он стоял надо мной, смотря на мою сияющую кожу, и я видела в глазах мужчины отражение собственных чувств. Острую нужду, которая разъедает изнутри. Стирает мысли и голос разума, оставляя лишь низменное желание прильнуть к чужой коже своей, ощутить быстрые удары сердца, бьющегося в унисон с твоим. Он до боли хотел коснуться меня, будто это прикосновение обещало жизнь умирающему. Но оба мы знали, что не остановимся на этом. Не сейчас.

Я могла бы просто протянуть руку, и эльф принял бы её. Но исход жаркого утешения, что подарил бы мне сегодня Альвэйр, был слишком горек.

Если мы разделим ложе сейчас, то не сможем быть вместе никогда.

Я видела это.

Этот момент представал мне в нескольких вариантах будущего. Дальше события разветвлялись, но в конце каждого из этих путей мы были порознь, если поддавались порыву.

Я не знала всех развилок будущего и даже те, что увидела, предстали лишь пятнами, без чёткого пути. Зыбкая трясина, которая может опутать волной неуверенности или, напротив, сделать тебя слишком беспечным.