Кайлеб ожёг Кларика взглядом, но бригадир даже не вздрогнул. Затем его взгляд скользнул по Мерлину в третий раз.

— Ну хорошо, бригадир, — сказал император после долгой, кипящей паузы. — Вы победили. И вы ошибаетесь насчёт моей прерогативы освободить вас от командования. — Он оскалил зубы. — Я бы оставался безнаказанным ровно до тех пор, сколько понадобилось бы Императрице, чтобы выяснить, чем вы меня разозлили.

— Признаюсь, что эта мысль приходила мне в голову, Ваше Величество.

— Я не сомневаюсь, что приходила. Однако, если я позволю вам прогнать меня в тыл, я, по крайней мере, хотел бы оставить вместо себя… скажем там, личного представителя. Кого-то, кто может доложить мне лично, как только что-нибудь случится.

— Могу я предположить, что у вас есть кто-то на примете для выполнения этой обязанности, Ваше Величество?

— Я думаю, что оставлю капитана Атравеса. — Кайлеб спокойно посмотрел Кларику в глаза. — Я всегда считал отчёты Мерлина чрезвычайно точными, и я доверяю его суждениям.

— Как и я, Ваше Величество. — Кларик слегка улыбнулся. — Если вы чувствуете, что можете обойтись без услуг сейджина, для меня будет честью, если он останется в бригаде.

* * *

Сэр Алик Артир стоял, нетерпеливо похлопывая себя по бедру перчатками для верховой езды, когда к нему галопом подскакал курьер. Он был вне прямого контакта с семафорными мачтами, которые Гарвей приказал построить по всей своей тыловой зоне. Он мог общаться только с помощью старомодных курьеров, и это заставило его чувствовать себя ещё более нервным и раздражённым, чем он был, когда он получил первоначальное, ошеломляющее сообщение от Гарвея. Не то чтобы он особо нуждался в дополнительном раздражении.

— Ну? — прорычал он, когда курьер остановился около него.

— Прошу прощения, милорд, — ответил покрытый пылью молодой лейтенант. — Барон до сих пор не выступил.

— Тогда чего же, во имя Шань-вэй, ждёт этот идиот?! — прорычал Разделённый Ветер. Дипломатия никогда не была его сильной стороной, и, в отличие от Гарвея, он не видел причин тратить ту немногую дипломатичность, что у него была, на кого-то вроде Баркора.

«Может, я и не самый умный человек на свете», — яростно подумал он, — «но есть, по крайней мере, один, который намного глупее меня, клянусь Богом»!

— Милорд, я… — начал было курьер, но Разделённый Ветер жестом велел ему замолчать.

— Конечно, у вас нет ответа, лейтенант. Это было то, что генерал Гарвей называет «риторическим вопросом». — Командир кавалерии неожиданно для самого себя разразился резким лающим смехом. — Это не совсем то, что люди ожидают от меня, я признаю.

На этот раз лейтенант поступил мудрее, просто кивнув. Тем не менее, было удивительно, насколько лучше этот обмен репликами заставил Разделённого Ветра чувствовать себя… по крайней мере, на данный момент.

Он повернулся и поковылял обратно к полудубу на вершине холма, под чьей развесистой тенью он устроил свой временный командный пункт. Сухие семенные шишки хрустели под его сапогами, и он поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы эти хрустящие звуки исходили от барона Баркора. Члены его штаба посмотрели на него, и он с отвращением поморщился.

— Этот толстозадый идиот ещё даже не начал выводить войска, — прорычал он. Очень немногие из его штабных видели больше причин, чем он, скрывать своё мнение о Банкоре, а один или два из них действительно плюнули на землю.

— Милорд, если он не начнёт двигаться в ближайшее время, то эта армия окончательно и бесповоротно будет в дерьме, — резко сказал сэр Нейтин Галван.

Майор Галван был старшим помощником Разделённого Ветра, фактически начальником его штаба, хотя корисандийская армия не использовала этот конкретный термин. Как и практически все остальные офицеры Разделённого Ветра, Галван был чрезвычайно знатного происхождения. Это было неизбежно, учитывая тот факт, что кавалерия имела тенденцию притягивать благороднорождённых как особенно мощный магнит. Однако с мозгом Галвана всё было в порядке, и Разделённый Ветер знал, что он склонен полагаться на майора.

— Я знаю, Нейтин. Я знаю, — сказал он и посмотрел с небольшого холма на облака пыли, поднимающиеся над местным большаком, который соединялся с королевским трактом менее чем в трёх милях от того места, где он стоял в этот самый момент.

Галван был прав насчёт того, что произойдёт, если черисийцам удастся запечатать западную оконечность Перевала Талбора, пока армия Гарвея всё ещё будет поймана в ловушку внутри. К сожалению, все, казалось, понимали это, кроме одного человека, ответственного за то, чтобы вывести арьергард армии к чёртовой матери на открытое место, чтобы предотвратить это!