— Да, это так. Но место, которое он нашёл, даёт ему гораздо больше шансов действительно выжать всё из атаки, чем я думаю Кайлеб хотел бы, чтобы вы ему дали.

— Может, и так. Но если его позиция так хороша, то если мы не сможем выманить его в атаку, мы будем вынуждены остановиться, по крайней мере, до тех пор, пока бригадир Хеймин не сможет прийти нам на помощь. Так что остаётся либо найти способ убедить его сражаться, либо позволить ему прижать нас к земле, возможно, достаточно надолго, чтобы Гарвей выбрался из ловушки.

Мерлин кивнул, и Кларик задумчиво нахмурился.

— Расскажите мне побольше об особенностях той местности, которую выбрал Разделённый Ветер, сейджин, — сказал он.

* * *

Граф Разделённого Ветра нахмурился, внимательно прислушиваясь к отдалённым ружейным выстрелам по другую сторону гребня. Они постепенно приближались, и он надеялся, что его передовые пикеты не понесут слишком больших потерь.

«Проклятые ружья», — подумал он с досадой.

Он вспомнил своё собственное недоверие на Переправе Хэрила, когда стрелки, спрятавшиеся в лесу, открыли по нему огонь из ружей. Сначала он буквально не мог поверить, что это происходит. Никто не мог стрелять так далеко и так быстро — сама мысль об этом была немыслима!

К сожалению, черисийцы могли. Разделённый Ветер не мог полностью согласиться с мнением Гарвея, что новые ружья перевернут всю принятую тактику действия на поле боя, так же как их галеоны уже перевернули всю принятую тактику действий флота, но даже он вынужден был признать, что последствия будут серьёзными. Он не был готов допустить, что они просто сделали кавалерию устаревшей как решающую силу на поле боя, но он был достаточно честен, чтобы признать, что по крайней мере часть этого нежелания могла быть чистым, упёртым упрямством с его стороны.

«Война, в которой роль кавалерии была сведена исключительно к разведывательным силам, способным время от времени проводить рейды «бей-беги», но беспомощным против любой непоколебимой пехотной позиции? Ерунда. Смешно! Немыслимо!» — И всё же, как бы яростно ни отвергал эту идею Разделённый Ветер, он не мог избавиться от грызущего подозрения, что сказанное Гарвеем имеет смысл.

Даже на карьере[32] типичный кавалерист мог покрыть менее пятисот ярдов за минуту. Против медленно стреляющих гладкоствольных фитильных мушкетов, с максимальной эффективной дальностью стрельбы не более ста ярдов, это означало, что у мушкетёров будет время только на один выстрел, прежде чем всадники окажутся рядом ними. Но эти проклятые черисийские ружья стреляли в четыре-пять раз быстрее фитильных мушкетов, и в четыре-пять раз превосходили их по дальность стрельбы. Именно по этой причине вольтижёры, развёрнутые для прикрытия наступающих пехотных колонн, были способны удерживать разведчиков Разделённого Ветра на расстоянии. Равным образом вольтижёрам приходилось держаться достаточно близко к своим колоннам, чтобы отступить, если им будет угрожать кавалерийская атака, но способность пехотных сил двигаться практически по своей воле, даже в присутствии превосходящего количества кавалерии, казалась извращением такому солдату старой школы, как Разделённый Ветер.

«Что ж, Корин, возможно, прав», — неохотно согласился Разделённый Ветер. — «Я всё ещё думаю, что он слишком остро реагирует на случившееся на Переправе Хэрила, но я готов признать, что могу ошибаться на этот счёт. Но даже если я ошибаюсь, у этих ублюдков нет ни одного копейщика. Если только они подойдут достаточно близко…»

— Милорд.

Разделённый Ветер вздрогнул и перестал заниматься самоанализом, так как к нему трусцой подбежал Галван.

— Да, Нейтин?

— У них два батальона по эту сторону опушки леса. Ещё один только начинает выходить, но они позволили интервалу между ним и двумя другими растянутся до более чем трёхсот ярдов.

— В самом деле? — Глаза Разделённого Ветра блеснули, и Галван улыбнулся.

— Да, милорд. И их головной батальон направляется прямо на нас. Наши пикеты отступают перед ним, как вы и приказали. Это их стрельбу вы можете слышать. — Он дёрнул головой в направлении щёлкающих ружейных выстрелов. — Они тоже держатся на расстоянии, именно так, как предположительно они и должны были делать, и мы потеряли не так уж много людей. Мы потеряли больше дюжины лошадей, но, по-моему, из людей ранены только двое или трое.

— Хорошо! — Разделённый Ветер хлопнул себя по бедру перчатками. — Хорошо, Нейтин!

Граф забрался обратно в седло и оглядел членов своего штаба.

— Джентльмены, я полагаю, что пришло время обескуражить этих людей, — сказал он.

* * *

Мерлин Атравес поймал себя на том, что надеется, что бригадир Кларик не был слишком самоуверен.

Два его передовых батальона — Первый Батальон полковника Жанстина и Второй Батальон полковника Рейзингира, которые вместе составляли Первый Полк Третьей Бригады — маршировали прямо по королевскому тракту к Зелёной Долине в такт батальонным волынщикам и с ружьями, висящими через плечо. Хотя их боевые потери были смехотворно малы, заболевания и ранения сократили численность обоих батальонов с номинальной численности в пятьсот человек каждый до общей численности чуть более восьмисот человек. Что для любой армии, использующей силу животных, которую когда-либо изучала Нимуэ Албан, было невероятно низким уровнем заболеваемости. Традиционно, раньше на Старой Земле, особенно в доиндустриальных армиях, потери боевого состава от болезней значительно превышали боевые потери. Только в период Первой Мировой Войны число смертей от вражеских действий фактически превысило число смертей от болезней, но учения «архангела Паскуаля» привели к тому, что уровень гигиены и профилактических мер здравоохранения здесь, на Сэйфхолде, был совершенно иным.

Ничто из этого не меняло того факта, что кавалерия, ожидавшая на дальнем склоне холма, превосходила силы Жанстина и Рейзингира числом примерно пять к одному.

Мерлин взглянул на Кларика, и ему показалось, что бригадира, ехавшего рядом, ничто на свете не заботит. Он остался со штабной группой Жанстина, и если он и был как-то особенно обеспокоен насчёт Разделённого Ветра, то выражение его лица не выказывало абсолютно никаких признаков этого.

* * *