Мерлин задумчиво пригладил свои навощённые усы, затем медленно кивнул.

— Ты прав, этот аспект мне и в голову не приходил, — признался он.

— Именно это я и имел в виду, когда говорил, что ты вырос где-то в другом месте. Для таких правителей как я или Нарман — это прирождённое состояние думать подобным образом. Или, по крайней мере, мы должны так думать, если хотим, чтобы нас считали разумными правителями. Что возвращает меня к моему первоначальному вопросу о преимуществах того, что Зебедайя недооценивает, насколько я умён на самом деле.

— Ты знаешь, Кайлеб, это довольно неспортивно с твоей стороны — вызывать на дуэль безоружного человека.

— Да? Это то, что я только что сделал?

— Нет, это просто самая близкая аналогия, которую я могу придумать… по крайней мере, до тех пор, пока я не придумаю что-нибудь ещё более мерзкое.

Март, 893-й год Божий

.I.

Теллесбергский Дворец,

Город Теллесберг,

Королевство Черис

— Я и представить не могла, что адмирал Каменный Пик найдёт такого рода доказательства, — сказала Шарлиен Армак, закончив просматривать последнюю страницу адмиральского отчёта и положив его на стол для совещаний перед собой.

— Так же как Клинтан… или Грейвир, Ваше Величество, — согласился барон Волна Грома. Старый глава разведки Кайлеба, который по-прежнему был ответственен за шпионаж и безопасность в Королевстве Черис — которое быстро стало известно как «Старая Черис», чтобы отличать его от новой империи, которой оно дало своё имя — кивком указал на лист бумаги, только что отложенный императрицей. — Поверьте мне, им даже в голову не могло прийти, что такого рода документальные свидетельства могут попасть в чьи-то руки, и уж тем более в наши!

В тоне Волны Грома было явное удовлетворение, и он злобно улыбнулся.

— Мало того, — продолжил он, — но их сообщения о Резне — лишь верхушка айсберга, Ваше Величество. Мы получили все церковные досье из Фирейда, и они были настолько уверены в себе, что не приняли даже самых элементарных предосторожностей. Теперь у нас есть полные схемы полудюжины их самых надёжных шифров. Безусловно, они изменят их так быстро, как только смогут, но на это потребуется время. И даже после того, как они изменят их, никто не знает, какие ещё старые документы могут оказаться у нас в руках. А мы ещё даже не начали изучать все остальные документы и картотеки, которые адмирал отправил домой.

Он покачал головой, с почти благоговейным выражением на лице.

— Нам понадобятся месяцы, чтобы всё это разобрать и каталогизировать это. Однако я уже сейчас могу сказать вам, что там содержится невероятное количество потенциально… обескураживающей информации.

— Я понимаю это, милорд, — сказала Шарлиен. — В настоящий момент, однако, я боюсь, что моё собственное внимание сосредоточено на отчётах о Резне. И о последствиях для авторов этих отчётов.

— Адмирал Каменный Пик выполнил все инструкции, полученные от вас и Его Величества, до последней буквы, Ваше Величество, — заметил Рейджис Йеванс. Граф Серой Гавани был первым советником «Старой Черис» и явно собирался стать первым советником Империи Черис. Некоторые люди могли бы подумать, что всё это означает, что Кайлеб оставил его дома, чтобы быть уверенным, что Шарлиен не увлеклась чрезмерно раздутым представлением о том, какой властью она в действительности обладает. Однако вряд ли кто-то из сидящих в этой переговорной мог допустить подобную ошибку, и голос Серой Гавани прозвучал одновременно почтительно и, возможно, чуть-чуть настороженно.

— Не беспокойтесь, милорд. — Шарлиен улыбнулась ему, и улыбка эта была холодной. — Я согласна, что адмирал сделал именно то, что ему было приказано. И я полностью одобряю его действия. Я могу понять, почему Кайлеб и прочие в Черис так сильно доверяют его суждениям. Я просто никогда не предполагала, что у него будут такие чёткие доказательства, на основании которых можно будет действовать. Или, если уж на то пошло, что так много инквизиторов Клинтана сами себя изобличат.

— При всём моём уважении, Ваше Величество, я думаю, что если бы кто-то ожидал такого, то эти инструкции были бы несколько более ограниченными, — раздался другой голос, и она повернула голову, чтобы посмотреть на говорившего.

Голос Пейтира Селлирса, барона Белой Церкви, прозвучал обеспокоенно, почти недовольно. — «На самом деле», — кисло подумала Шарлиен с ничего не выражающим лицом, — «он прозвучал прямо-таки плаксиво». — Белая Церковь был Хранителем Печати Старой Черис, и у него было немало полезных политических союзников здесь, в Теллесберге, что, как она подозревала, помогало объяснить, как он добился своего нынешнего поста. Однако, если бы ей было что сказать об этом (и она бы это сделала), он бы не был Хранителем Печати Империи.

— Я не согласна, милорд, — сказала она затем спокойно, но совершенно без колебаний. — Если бы виновными были сто человек — или тысяча — а не шестнадцать, приговор был бы не менее справедливым, и их казнь была бы не менее оправданной. Я удивлена, милорд. Но не обескуражена.

— Ваше Величество, — сказал Белая Церковь, — я вовсе не считаю, что вы должны быть обескуражены. Я также не утверждаю, что эти люди, священники они или нет, не заслужили такого наказания. Я только говорю, что де-факто швыряние голов шестнадцати рукоположенных священников к ногам «Группы Четырёх», возможно, было не самой продуктивной вещью, которую мы могли бы сделать.