Шрифт:
— Должны…
Эдриан задумался…
— Мам, знаешь что! Когда я вернусь в Штаты, я напишу мистеру президенту письмо. Он его прочитает и обязательно пошлет дядю Ника, пару и других морских пехотинцев прогнать отсюда терров…
Из больницы Марина вышла через час. Дети забросали ее вопросами об Италии, об Америке, о других странах, где она была в поисках репортажей. Удивительно, но темнокожие дети говорили по-английски и по уровню развития, по образованности ничем не отличались от белых — неудивительно, с всеобщим образованием то…
Ехать в поместье было уже поздно, ночью в буше передвигались только военные. Можно переночевать у Роджера, у него квартира неподалеку. Да, именно так она и поступит. Но сначала, надо зайти в супермаркет, пока он не закрылся, купить то, что нужно в поместье. Когда еще в город выберешься…
У дверей супермаркета Марина Фраскетти столкнулась с молодым, хорошо одетым чернокожим, тот так спешил, что чуть не сбил ее с ног. Скомкано извинившись, тот побежал дальше. Пожав плечами, Марина прошла через вращающиеся двери и поднялась на второй этаж, где продавалась детская одежда. К выписке Эдриану нужна новая, растет как на дрожжах…
Через пять минут две противотанковые мины ТМ-62, лежавшие в большой картонной коробке в углу одного из торговых отделов, в которых детонаторы были заменены на часовой механизм, превратили маму и еще двадцать человек в кровавое месиво…
После всего этого отец, приехав на похороны, страшно разругался с дедом. До сих пор не забыл их крики — они думали, что я спал — но я не спал. Я все слышал. И все понимал…
В Родезию мы больше не ездили, отец даже думать запретил о Родезии. Домом мне стал корпус морской пехоты США — отец не хотел нанимать няню, он вообще больше никогда не привел ни одну женщину в наш дом. Воспитывал меня папа, дядя Ник, женщины из офицерского городка, где мы жили. Хоть в США нет такого понятия — но я стал сыном полка. Верней сыном специальной экспедиционной группы Корпуса морской пехоты США.
А через несколько лет погиб дядя Ник — у него было двое своих мальчишек, Том и Джон и мы были как братья. Он, а также еще двести сорок наших морпехов, погибли в Бейруте, страшным осенним днем двадцать третьего октября 1983 года, когда грузовик, начиненный пятью тоннами взрывчатки, протаранил ворота и взорвался у знания штаба миротворческой миссии. Идиоты, пославшие американских морпехов замирять разорванный гражданской войной город, приказали держать оружие незаряженным — когда грузовик пошел на прорыв, никто просто не успел зарядить оружие и открыть огонь. И тогда уже моему папе пришлось стать отцом всем нам троим. Почти сразу после этого мы втроем поступили в кадетскую школу-интернат, а папа поступил в офицерскую школу, решил стать офицером. Дальше пути наши разошлись, Том стал военным летчиком, сейчас уже подполковник, а Джон служит в пятой группе боевых пловцов, последнее, что я о нем знаю — Ирак, сто двадцать первая группа особого назначения. Мне же выпало уйти из армии, всегда бывшей для меня домом и снова оказаться в Родезии — стране, которую я помнил и тайно любил до сих пор. Стране, которой больше нет…
Замбия, Западнее Олд-Мкуши, 19 июля 2009 года
Марина подала сигнал опасности так неожиданно, что я едва успел отреагировать, повалиться на каменистую землю — а мы уже вышли к предгорьям Мучинга, откатиться за ближайший валун, держа наготове автомат. В любой момент я был готов услышать грохот автоматных очередей — и ответить огнем…
Но стрельбы не было. Точно также клонилось к закату палящее солнце, точно также в небе кружила огромная, казавшаяся антрацитно-черной на фоне ярко-голубого неба птица — стервятник. А стрельбы — не было…
Немного выждав, я пополз вперед — Марина уже заняла позицию между двумя валунами двадцатью метрами дальше и сейчас целилась куда то из своей винтовки…
— Что там?
— Впереди кто-то есть! — отозвалась она, не отрываясь от прицела.
Переспрашивать и уточнять я не стал, после того, как она почувствовала преследование, даже не видя врага — в этом вопросе я полностью полагался на нее. Она выросла здесь, на юге Африки, и могла видеть то, чего не замечал даже я…
— Кто? Сколько их?
— Я думаю немного… Человек десять, не больше…
Человек десять. Получается, группа перехвата. Интересно, они что — вообще всю границу закрыли?
— Давай, немного сдвинемся в сторону, уйдем со следа…
Оставаться на месте было опасно. Опасно было и перемещаться — но остаться опаснее, потому что за нами продолжают идти. Да, их уже меньше, наверное, даже намного меньше — но они продолжают идти. Кстати…
— Иди вперед. Видишь, вон к тому плоскогорью — я показал рукой в нужном направлении
— А ты?
— А я замету следы и догоню тебя…
Марина чисто итальянским жестом коснулась пальцами сначала своих губ, потом моих…
— Не делай глупостей. Если тебя подстрелят, я тебя убью!
— Постараюсь…
Где ползком, где перебежками, я вернулся на то место, откуда мы ушли, благо до него было метров пятьдесят, не больше. Огляделся по сторонам в поисках подходящего места…
План мой был простым — устроить ловушку. Причем, если Марина права и впереди нас ожидает засада — ловушку двойную…