— Стой! — крикнул он, когда до неверного осталось метров двадцать…

Неверный остановился…

— Где твоя женщина, кяфир?

— Женщина? Зачем тебе женщина? — ответил кяфир — это дело между нами, между мужчинами. Разве моджахед должен воевать с женщинами на пути джихада?

Двадцать два…

— Что ты знаешь про джихад, грязный кяфир? — оскалившись, подобно волку выкрикнул Али

— То, что я убил немало тех, кто шел по этому пути. То, что сегодня я убью тебя!

Как он смеет? Как он смеет!!!

— Заткнись, иначе я убью его — взревел Али, тыкая брата кяфира стволом пистолета в спину. В ярости он даже не заметил, как кяфир сместился немного влево…

Сорок восемь…

— Куда ты шел, кяфир?

— С твоим ранением тебе туда не дойти — презрительно бросил кяфир — а твои люди убьют тебя, как только узнают, куда и зачем я иду…

Шестьдесят пять…

— Я дойду, даже если мне придется всю дорогу ползти! Куда ты идешь — или я отстрелю твоему брату голову. Это ведь твой брат…

— Это в Конго. Так отстрели. Ты думаешь, я сильно расстроюсь? Восемьдесят. Мой брат и я — наследники большого состояния, мы его унаследовали на двоих. Девяносто дваУбей его и ты мне окажешь… Сто

За все время Али не видел, чтобы человеческое существо так быстро двигалось. Только что кяфир спокойно говорил — и вдруг превратился в какое-то расплывчатое пятно, в вихрь. Одновременно по ушам ударил звук дальнего винтовочного выстрела…

Ахмед не понимал своего эмира, хотя и не сомневался в его правоте ни на минуту. Все это время он держал под прицелом своей винтовки спускающегося с горной кручи кяфира — и мог легко убить его или только ранить — но в любом случае он был бы менее опасен. Да и отомстить надо — ведь он убил немало братьев. Но эмир строго-настрого приказал не стрелять — и Ахмед выполнял этот приказ, хотя и держал кяфира постоянно под прицелом…

Кяфир остановился в паре десятков метров от эмира и о чем-то заговорил. У эмира в руках был пистолет, а Ахмед знал, как эмир умеет стрелять. Секунда тянулась за секундой, медленно, как тонкая струйка меда — и тут вдруг кяфир с поразительной скоростью метнулся в сторону, одновременно уходя в перекат и выхватывая пистолет — тот самый пистолет, что Ахмед видел у него за поясом. Ахмед начал выбирать свободный ход спускового крючка своей винтовки — и тут, будто звездное небо вспыхнуло у него прямо перед лицом, перед глазами. Мириады ослепительных звезд бросились ему навстречу…

Как я и предполагал, меня они недооценили. Скорее всего, пистолет они у меня все же увидели, но решили, что я ничего с ним не смогу сделать. Как же — один с пистолетом против пятерых с боевым автоматическим оружием. Не вариант.

И жестоко ошиблись. Американцы вообще умеют стрелять из пистолета лучше всех, это нация которая родилась с пистолетом в руках. Близко к нам израильтяне, кубинцы, некоторые латиноамериканцы и, пожалуй, все. Это не ремесло, это искусство, которое рождалось на пыльных улицах Дикого запада, когда один уходил, а другого уносили. Никаких идиотских дуэльных однозарядных пистолетов — только самое эффективное оружие, какое только могло быть в то время. Так, в крови и пороховом дыму рождалась нация стрелков, ганфайтеров.

А в спецгруппе ФБР обучение стрельбе из пистолета было поставлено на таком высоком уровне, на каком оно только могло быть. Стреляли по всякому — с движущейся платформы, на звук, в дыму, в темноте, в противогазе, на бегу, в падении, в перекате. Взяв в руки специальные пейнтбольные, очень похожие на настоящие пистолеты до одури, до синяков отрабатывали ближний огневой контакт — профессионал против профессионала, реальный бой, совсем не похожий на стрельбу по листам бумаги в тире. Боец группы освобождения заложников должен был уметь высадить всю обойму, причем точно в цель и по разным, сложным мишеням, пока обычный полицейский стрелок только успевает навести оружие на цель. Таковы были требования — и мы им соответствовали…

Падая, я выхватил оружие — свое, родное, как влитое лежащее в руке. Курок был взведен, предохранитель снят — тем самым я сэкономил несколько долей секунды, хотя и рисковал случайным выстрелом. Марина тоже выстрелила — но террорист продолжал стоять, он поднимал пистолет, причем быстро. Еще не успев упасть, я выстрелил, в падении — и голова террориста взорвалась кроваво-красным облаком, пуля попала именно туда, куда я и хотел — чуть выше переносицы, мгновенно разрушив мозг. Террорист начал падать…

— Ложи-и-ись!!!

Тело грохнулось на землю, сила инерции сама увлекла в перекат. Перекатываясь, я по памяти, уже не обращая внимания на Ника, на террориста дважды выстрелил по тому самому месту, где должен был скрываться еще один террорист — благо он скрывался не за валуном, за кустарником. Что-то тяжелое повалилось на землю, грузно и шумно, подобно наполненному маисом мешку.

Раскатисто хлопнул еще один выстрел снайпера — Марина продолжала стрелять…

Четверо. Где еще один?