Свекровь покачала головой, уничижительно взглянув на меня.

– Я тебя не узнаю, Машенька. Устраивать склоки из-за того, что твой собственный супруг угостился кусочком курочки?.. Что же с тобой стало?.. Раньше ты была милой девочкой, это работа в офисе так тебя изменила? А я ведь предупреждала Вовочку…

Очень хотелось сделать как обычно: просто взять промолчать. Закруглить тему, чтобы не участвовать в этих глупых спорах. Ведь я знала, что все это не так. И Вова знал… наверное.

Но сейчас что-то не дало замолчать, уйдя в себя. Я вдруг поняла: если я хочу другой результат, другого отношения к себе – нужно и действовать по-другому…

Если меня не хотят слышать, может, я плохо объяснила?

– Людмила Ивановна, никаких склок не было, – спокойно отозвалась я, откладывая вилку. – Неужели вы думаете, что мой дорогой супруг отказал бы мне в маленьком кусочке мяса? А как же принцип я тебе – ты мне? Как же уважение в семье? Оно же строится не только от жены к мужу, но и обратно. Для Вовы же это не пустой звук. Да, дорогой?

Муж посмотрел на меня долгим и внимательным взглядом. Шпильку в свой адрес он услышал, но повторять слова про уважение при матери не стал.

Может, до этого он погорячился?..

– Мам, Маша права. Все в порядке, – наконец, кивнул муж, присоединяясь к разговору. – Ну, взяла она мясо и взяла. Ты сама сказала, что ей нужно правильно питаться.

От его «поддержки» злость, которая было улеглась, когда я высказалась – опять подняла голову.

Нет. Слова о том, что я не заслуживаю уважения, были сказаны явно не сгоряча… Если бы было иначе, Вова хоть как-то бы за меня заступился.

По-настоящему не хотел бы, чтобы меня обижали…

– Но не за твой же счет ей правильно питаться, Вова! – почти вскричала Людмила Ивановна, напрочь забыв, где она находится. – Но ведь дело даже не в еде, понимаешь! Я ехала сюда, думая, что увижу вас, моих птенчиков. Увижу ячейку общества, которым хорошо вместе… А сейчас я вижу только озлобленную стерву, которая раньше притворялась кроткой Машенькой, и одураченного сыночка, заступающегося за нее…

Медленно-медленно я выдохнула.

Прям вечер открытий. Муж считает, что меня уважать не за что. Свекровь, стоило мне в кои-то веки не смолчать, а сказать, что думаю – стервой озлобленной называет…

Интересно, они всегда так ко мне относились, а я не замечала?..

– Мама… ну зачем ты так? – «вступился» за меня муж.

А я фыркнула. Да. Это был его максимум. Большего он сделать не мог…

– А что мне еще думать?.. – театрально вскинула руки Людмила Ивановна, глядя только на сына. – А я ведь, глупая, хотела помочь вам. Ехала с таким хорошим настроением. Хотела вам часть денег передать после продажи дома, но что делать теперь? Кому, кроме тебя, сынок, я могу еще помочь … Может, Анечке, дочке Любаши?..

Вова переменился в лице, кинув на меня злой взгляд.

Манипуляция с деньгами вновь сработала безупречно. Взбрыкнувшего пони хворостиной загнали обратно в стойло…

– Мам, Маша сейчас же извинится перед тобой. Она была неправа.

Извинится? Правда?

Что-то сама Маша в этом ой как не уверена.

Повисла пауза. Людмила Ивановна с выражением крайней обиды на лице, смотрела на меня, действительно ожидая, что я начну каяться в грехах только из-за того, что меня назвали стервой. Или потому что я, как и Вова, сразу же замолчу, лишь бы получить часть ее денег?..

Да зачем они мне? Особенно такой ценой.

Раньше я меняла свое молчание вовсе не на деньги, а на мир в семье. Я была уверена, что пусть я молчала, но Вова все равно знал, что я хочу сказать. Вот только теперь я засомневалась.

– А кто извинится передо мной? – поинтересовалась я, повернувшись к мужу, и решила выбрать самую «простую» из моих претензий. – Разве я, после работы не хотела оказаться в теплом семейном кругу? Разве я хотела, чтобы кто-то обсуждал мою фигуру и говорил про диеты?..

– Маша! Я, вообще-то, о тебе заботилась! – возмущенно произнесла она, а я решила, раз уж начала показывать «зубы», то глупо будет останавливаться в самом начале…

– Если я при встрече с вами начну говорить, что знаю чудесный магазин с модной одеждой вашего размера, и вам обязательно нужно туда заглянуть. Если посмотрю на вас и начну говорить, что знакома с отличным стоматологом, который быстро и качественно вылечит вам зубы. Или, вдруг, заговорю об оттенках краски для волос, которая не будет прибавлять вам возраста… Все это будет считаться заботой. Но вам будет приятно это слышать?