Я заехал в офис ненадолго и сразу погнал в область. Знакомая до боли промзона встретила меня дружелюбно. В подвальной качалке Григорича изо всех сил тренировались пацаны из местных. Они каждый день тут устраивали спарринги и жали от груди для силы. Иногда среди них попадались отчаянные рубаки. Некоторые даже попадали мне по лицу, но только один одержал победу. Я предпочитал профессионалов, которые получали за бой хорошие деньги от Грифа. Вот с ними было интересно.

Меня в качалке знали и не очень любили. Все знали, что я бывший следак, а ментов в нашей стране любят чуть больше, чем педофилов. Но из-за Грифа терпели, конечно. Только Григорич нормально ко мне относился. Но я, в общем, и не сто баксов, чтобы всем нравиться.

Мне было весело на ринге, весело в этой качалке. Даже минималистичная раздевалка в духе советской школы мне временами заходила. Я переоделся в спортивное и пошел разогреваться, немного потягал штангу, побил грушу, выцепил мальца для отработки ударов, по ходу показал ему несколько своих фирменных проходок. Мы познакомились и подружились. Я нравился ему ровно полчаса, пока друзья не напели в уши.

Обычная история.

Может, дело было не только в ментовском прошлом, но и во мне самом. Я плохо ладил с людьми. Сначала вроде бы было легко, но в какой-то момент все приятели сливались. Костик не в счет. У нас с ним было общее дело. Мы срались, но всегда приходили к общему знаменателю в итоге. Я не хотел другого партнера. Он, видимо, тоже, поэтому конфликты рассасывались.

Еще оставался Димка Довлатов, который жил полгода в Штатах. Меня бесили его пидорские замашки, но в целом Война – тот самый мой лучший друг. Я бы пригласил его свидетелем.

Кроме компаньона и однокашника я был близок с Русланом. Но брат, он и в Африке брат.

Я перестал париться и вернулся к груше. Все со мной в порядке. Это местный контингент весьма ограничен. Дружить мне тут точно ни с кем не хотелось. Наверное, даже с Грифом, но былые времена требовали лояльности и гибкости.

Вечер переставал быть томным. Григорич, как обычно, сообщил о противнике и времени прямо перед боем. Я получил своего соперника, как и все. Не слышал о том парне почти ничего. Но обычно против меня ставили юрких, чтобы уравновесить силу и ловкость, прибавить зрелищность.

Зал уже гудел, и я с приятным мандражем ждал своей очереди, наблюдал за боями. Женьку я тоже увидел. Он сидел в своей ложе, достаточно далеко. Здороваться я не пошел. Лучше потом сам подойдет.

Так и вышло. Ну почти так. Я выступил и одержал победу. В этот раз меня почти не побили. Только во втором раунде я выхватил в голову, не успев закрыться. Но быстро отыграл свое преимущество ответным прострелом в открытого противника. Третий раунд он не вытащил и был нокаутирован.

Я был доволен собой. Новенький парень меня взбодрил. Я уставал от однообразия завсегдатаев арены Грифа. Меня немного трясло от адреналина. Я почти ничего не видел. Григорич сказал мне уже в раздевалке.

– Гриф тебя звал в ложу, Марик.

– Спасибо, – бросил я тренеру. – Умоюсь только.

– Он сейчас звал, – настоял Григорич.

Я прикрыл глаза, но не стал спорить. Ох уж этот царский нрав Жени. Мне не нравилось исполнять желания приятеля, как в армии, но в его клубе я предпочитал не выебываться. В конце концов, мне не сложно. Если он хочет смотреть на мою кровавую морду и нюхать пот – ради бога.

Я протер лицо жестким вафельным полотенце, от которого воняло плесенью, и пошел к царю.

Гриф сидел в ложе в лучших традициях самодержца. Он встал, услышав, что я вошел.

– Марат! Сукин сын. Ну как хорош! – Мы кратко обнялись, хотя я бы с удовольствием запачкал Женькин свитер потом получше. – Опять не возьмёшь денег за победу?

– Отдай в детский дом.

– Я пробовал – они не берут.

– Тогда подбрось.

Мы хохотнули, и я скосил глаза, только сейчас замечая, что кроме прихлебателей Грифа в ложе еще и девушка. Она сидела ко мне спиной застывшей куклой и смотрела на арену. Брюнетка, неуловимо знакомая осанка и как будто даже запах… Я моргнул, не смея поверить. Но Женя быстро просветил меня.

– Познакомься с моей невестой. Уговорил прийти только ради тебя. Саш…

Он позвал ее отрывисто и тем же приказным тоном, который я часто слышал по адресу приближенных и подружек. Я уже понял, что это не совпадение и не обман зрения. Это она. Но не верил до конца.

Есть такое пограничное состояние перед пробуждением. Ты вроде еще видишь сон и не помнишь о реальности, но через секунду все равно просыпаешься.

Я проснулся, когда она медленно встала и повернулась. Вздернула голову и опять убила меня на смерть в самое сердце взглядом синих глаз.

Саша. Моя Саша. Гриф помог найти мне ее, но…

– Александра, – гордо сообщил Женя, обнимая самую невероятную девушку за талию и привлекая к себе.

Саша

Я не хотела идти на арену и через неделю. Но Женя считал, что это необходимо. Как есть креветки вместо колбасы и пить игристое на бранче, чтобы не свихнуться от скуки. Я не понимала, да и не хотела вникать во все эти сложные системы имиджа делового человека, одновременно хозяина подпольного бойцовского клуба. По большей части я воспринимала подобные визиты, как работу. Да и сама идея создать с Женей ячейку общества походила на что-то вроде трудоустройства. Я работаю его спутницей. Потом меня повысят до жены.