— Макс, что произошло? — присаживаюсь рядом с ней.

По лицу размазана тушь, в глазах слёзы, а тело бьёт крупная дрожь от холода. Она молчит и крепко прижимается ко мне, пытаясь согреться.

— Как ты здесь оказалась, Макс? — снова пытаюсь до неё достучаться и получить ответ.

Но она только качает головой.

Мой взгляд скользит по ней, и я замечаю её разорванные колготки.

— Макс, скажи, что ты их о кусты порвала… — строго, а внутри расползается нехорошее предчувствие и леденящий ужас.

Она отрицательно качает головой и опять громко всхлипывает.

— Кто это сделал? — требую уже ответа. — Фролов?

— Мерзликин…

— Какой ещё Мерзликин?

— Максим Мерзликин, сын губернатора, — начинает снова плакать.

Ну, Мёрзлый! Я тебя убью!

— Как ты оказалась с ним?

— Мы на открытии кинотеатра познакомились, показался милым, пригласил по городу прокатиться. Потом сюда завез, и приставать начал, — рыдает.

— Господи, Макс… — сердце останавливается.

— Я убежала… Ударила в горло и убежала… Он не успел…

С души упал огромный камень.

— Поехали в полицию, — помогаю ей подняться, отдаю в руки туфли, а сам подхватываю её на руки и направляюсь к машине.

— Нет. Я не могу. Это испортит папе карьеру. У него выборы в марте…

— Макс, какие выборы? Тебя этот ублюдок чуть не изнасиловал, а ты про какие-то выборы, — гневно, но понимаю, что перегибаю.

— Ты же знаешь, что ему ничего не будет, — обречённо.

Знаю… Таким всё сходит с рук.

Ладно, наказание за преступление будет как карма — мгновенным.

Осторожно усаживаю её в кресло и целую в щёку, соленную от слёз. В бардачке откапываю под бумагами пачку влажных салфеток и помогаю ей смыть следы потёкшей косметики. Чёрт! Я даже не могу насладиться её видом. В первый раз она надела платье, и теперь, наверное, в последний, а мне не до него.

Разворачиваю машину и ускоряюсь. В курсе где искать этого урода. Туда и направляюсь.

— Где мы? — смотрит в окно Макс на месте, а потом взволнованно на меня.

— Посиди здесь. Я быстро, — ровно, чтобы не нервничала.

На воротах один охранник, который, взглянув на мою машину и номера, сразу пропускает. Двухэтажный дом на окраине города, где собираются все, у кого есть бабки. Что-то вроде элитного клуба, только для своих. Раньше я тут тоже зависал.

— Мёрзлый где? — хватаю какого-то утырка по пути. Вроде сынок директора банка.

— Наверху с телками.

С телками?

Вот козлина!

Я тебе охоту ходить по блядям надолго отобью. Не на ту ты девочку нарвался.

Музыка гремит, все или пьяные, или обдолбанные до такой степени, что ничего не отдупляют, только дергаются в каком-то шаманском танце.

А вот и ублюдок! Сидит на диване в компании двух полупьяных девок, которые смеются от любого его слова.

Подхожу и без разговоров бью в табло. Шлюхи разбегаются с визгом в стороны.

— Гордый, ты чего? — искренне не понимает, за что получил по морде, закрывается руками, называя меня моим прозвищем.

Его знает узкий круг, и он с малолетства в него входит.

— Ты притронулся к моей девушке, — бью его головой на каждом слове о спинку дивана.

— Откуда же я знал, что она твоя? — испуганно сжимается в комок. — На ней не написано, — дергается и снова пытается закрыться. — Она же сама согласилась…

Ещё один удар по морде. Он закатывает глаза, но опять возвращается к жизни.

— Угомонись, Гордый! Ты его убьёшь! — кто-то пытается схватить меня за руки и оттащить от утырка.

Но я успеваю всечь ещё раз, мажорчик отрубается. Только после этого стряхиваю с себя руки, которые держат, и собираюсь уйти.

Поворачиваюсь, а там Макс. Стоит и равнодушно смотрит на происходящее.

— Пойдём, — подталкиваю её к лестнице.

Она плетётся, спотыкаясь и оборачиваясь на тушку Мёрзлого, без признаков сознания.

— Он, надеюсь, жив? — спрашивает, когда выходим из дома.

— Жив, но сотряс ему обеспечен. Хотя там нечему сотрясаться, — трясу рукой со сбитыми костяшками. — Садись в машину, — она послушно выполняет мою просьбу.

Сам достаю телефон и набираю Славку, он сегодня дежурит.