— Да что ты говоришь? — удивилась незнакомка. — Кто бы мог подумать! Оказывается, у нас с тобой совпадают вкусы на мужчин.

Легко как кошка она вспрыгнула на подоконник и встала вплотную к девушке.

— Но это не означает, что можно тырить всё, что тебе приглянется. Ты же знаешь, своруешь вещь и тебя посадят в тюрьму. Своруешь чужого мужа и тебе свернут шею. Что, не знала об этом? Не переживай, ты не одна такая, — «утешила» незнакомка Лизу. — Многие из женщин воображают, что такое воровство сойдёт им с рук, но они заблуждаются. Рано или поздно возмездие их находит. Правда, я не любительница откладывать дело в долгий ящик. Так что давай разберёмся по-быстрому. К тому же ты сама этого хотела. Прыгай! — приказала незнакомка и шагнула в сторону, давая ей дорогу.

— Нет! — прошептала Лиза и попятилась вглубь комнаты. — Извините, но я передумала…

— Передумала? — усмехнулась незнакомка и одной рукой сгребла девушку за ворот свитера. — А ещё говорила, что не трусишка! — проворчала она, неся её к окну.

С той же нечеловеческой лёгкостью она поставила её на подоконник и подпихнула в спину.

— Прыгай и дело с концом… Что, опять нет? Ладно, я тебе помогу.

В следующее мгновение ноги Лизы потеряли опору. Вися над бездной, под холодным проливным дождем, она беззвучно открывала и закрывала рот, в тщетной попытке закричать, но парализованная собственным ужасом, не издала ни звука.

Что было потом девушка не помнила. Очнулась она уже сидя на полу. С волос и лица капала вода, мокрая одежда противно липла к телу. От нервного перенапряжения и холода её начал бить озноб и она, сгорбившись, обхватила себя руками. Взгляд Лизы метнулся к окну, но увы, незнакомка никуда не делась. Она сидела на подоконнике и с брезгливым выражением на лице наблюдала за ней.

— Ну что, очухалась? — вопросила она своеобразно-шипящим голосом и потянула носом воздух. — Фу! Тебе должно быть стыдно. Большая девочка, а всё ещё писаешь в трусы. Иди переоденься!

Лиза ощутила теплую влагу в джинсах и это оказалось той соломинкой, что сломала спину верблюду. Не выдержав, пережитого страха и унижения, она закрыла лицо руками и её худенькие плечи заходили ходуном.

Насквозь промокшая, с повисшими сосульками волос, девушка выглядела настолько жалко, что Рени возвела глаза горе.

— Эй, нечего реветь! Сама виновата. Незачем было лезть в постель к моему мужу! — воскликнула она, гоня от себя непрошеную жалость. — Господи, я всё понимаю! Может, я не идеал, но променять меня на это убожество? — добавила она с неслышным вздохом.

— Я не ле-е-е-зла! Всего-то раз было!

— А что так? — вновь рассердилась Рени. — Никак плохо старалась?

— Я ста-а-ралась! Но он не хочет!

— Действительно, с чего вдруг такие капризы? Дорогуша, а ты давно себя в зеркале видела? Да на такое чучело распоследний бомж не польстится.

— Неправда! Просто вы злая! — выкрикнула Лиза и, не выдержав напора эмоций, заревела в полный голос.

Полностью погрузившись в процесс, она размазывала слёзы и сопли по щекам — так плачет обиженный ребенок, которого незаслуженно наказали родители.

Пока девушка самозабвенно рыдала, королева вампиров с отсутствующим видом сидела на подоконнике и безучастно взирала на её страдания. Своей неподвижностью она походила на прекрасную статуэтку — прекрасная и по-прежнему очень опасная.

Спустя некоторое время на лице Рени промелькнула досада.

— Господи! Это не девчонка, а какой-то неиссякаемый источник слёз.

Текучей походкой пантеры, такой же изящной и такой же опасной, она направилась к девушке и та, сразу же перестав плакать, отползла назад. «Не такая уж она простушка! Да только меня не обманешь», — усмехнулась Рени. Она снова ухватила Лизу за шкирку и, вздёрнув её на ноги, толкнула в направлении ванной. Войдя вслед за ней, она велела девушке раздеться, и та не посмела её ослушаться.

Путаясь в одежде, Лиза разделась и, густо покраснев, прижала руки к груди. Она боялась даже подумать, чего хочет от неё страшная незнакомка.

Рени внимательно осмотрела девушку и, не найдя на её теле вампирских отметок, говорящих о привязке, пожала плечами. «Марш под душ!» — приказала она девушке и, прихватив с собой банное полотенце, вышла за дверь.

В комнате, из окна которой собиралась выброситься Лиза, она перегнулась через подоконник.

— Ну что, моё солнце, ты как там? Ещё не замёрз окончательно? — спросила она с насмешкой и, не дожидаясь ответа, добавила: — Ладно, хватит играть в прятки. Давай залезай!

Штейн внял её зову и бесшумно прыгнул в комнату. На нём был комбинезон новейшей модификации, настроенный на слияние с окружающей обстановкой, и Рени усмехнулась при виде забавного зрелища. Штейн лишился туловища и выглядел как злосчастная голова профессора Доуэля из романа Беляева. Правда, к ней прилагались пара когтистых стоп и не менее когтистых кистей рук.

По лицу и длинным волосам шефа СБ струйками стекла дождевая вода, и она бросила ему заготовленное полотенце. Поймав его, тот втянул четыре набора жутковатых когтей и начал тщательно вытираться. Видя, что Штейн не спешит и как недовольный мокрый кот трясёт конечностями, Рени взяла его за руку, и со словами: «Ты ещё займись вылизыванием сам знаешь чего!» потащила его за собой. Проходя мимо ванной, она стукнула в дверь.