Неожиданно Штейн расхохотался.

— Кошка, ты проиграла! Теперь я знаю, почему наставник дал тебе кличку Запятая! — на его лице появилось победное выражение, и он процитировал: — Perdon imposible que cumpla su condena.[2]

— Всё же догадался паразит, — улыбнулась Рени. — Что ж, с меня обещанная бутылка.

— Ладно, уговорила! — смягчился Штейн. — Исключительно ради тебя попробую одну девицу уговорить выйти замуж. Если она согласится, тогда покажу ей это чудо менталистики и в ближайшее время мы проведём инициацию, а там уж как повезёт. Хотя я слабо верю, что в таком возрасте феникс выживет, — он с тревогой глянул в осунувшееся лицо Рени. — Кошка, как ты себя чувствуешь? Отвезти тебя домой?

— Домой? Шутишь что ли? — Рени вскочила на ноги и с кошачьей грацией потянулась всем телом. — Не бери в голову, милый, всё замечательно! — весело воскликнула она и её глаза засветились охотничьим азартом. — Причём настолько, что пойду немного поохочусь, пока настроение не пропало. Пусть твои сразу поставят на вызов ликвидаторов по одному… нет сразу по двум лицензиям с правом на убийство. Гулять, так гулять!

___________________________

[1] Бахура (иврит) — девушка

[2]Perdon(,) imposible(,) que cumpla su condena. (испанский) — Простить (,) невозможно (,) исполнить приговор. Предположительно изречение Карла V.

ГЛАВА 36. Укрощение строптивой методами вампирской СБ. Не приручай тигров, целее будешь!

Прежде чем явиться на приём к Штейну, Эльза тщательно накрасилась и надела любимое тёмно-зелёное платье — простенькое, но со вкусом. К тому же оно было у неё в фаворе из-за того, что действовало на шефа СБ, как красная тряпка на быка. Немного подумав, Эльза добавила кружевные чулки и туфли на шпильке. «Соблазнять так по полной программе, — игриво подумала она и, глядя в зеркало, послала себе воздушный поцелуй. — Привет, красотка! Ты уж постарайся и дожми сегодня Ледяного тигра, а то столько времени валандаешься, а воз и ныне там».

Прорвавшись через секретаршу-цербера, Эльза заглянула в кабинет.

— Вызывали, сэр? — вопросила она официальным тоном, памятуя о народе, сидящем в приёмной.

— Заходи, Тероян.

— Уже зашла, — сказала Эльза, когда дверь кабинета отрезала звуки, доносящиеся из приёмной. — Чего звал? Соскучился что ли? — поинтересовалась она и окинула Штейна оценивающим взглядом.

Они довольно давно уже не встречались, и она начала опасаться за своё пари.

— Угадала! Вообще-то, дорогая, у меня к тебе серьёзный разговор.

«Чёрт побери!» — пробормотала Эльза и без промедления развернулась к двери, причём она удирала так быстро, что Штейну удалось изловить её только на выходе. Он подвёл беглянку к глубокому низкому креслу, из которого было не так-то просто выбраться, и для верности опёрся руками на подлокотники.

— Это ещё что такое? — рыкнул он. — Как смеешь ты уходить без моего разрешения?

В голосе Штейна было что-то необычное, и Эльза с опаской глянула на него, но тут же успокоилась. По лицу было не похоже, что он действительно злится, и она решила, что это их обычная игра.

— Отстань, Томас! Нефиг висеть надо мной, изображая Пизанскую башню, — заявила она с насмешливой улыбкой. — Ну-ну! Нечего пилить меня грозным взглядом. А то я не знаю! Когда ты вот так, с ходу объявляешь мою ценность, добром это не кончается. Обязательно жди какой-нибудь подставы, типа последнего избиения младенцев. Больше я на такое не подпишусь, хоть убей.

Штейн презрительно фыркнул.

— И то верно! Следовало прибить тебя, на пару кое с кем. Тогда вы обе перестали бы действовать мне на нервы.

— Я так понимаю, это ты о нас с Палевской, — сказала Эльза и, порывшись в сумочке, достала сигареты.

Видя, что Штейн медлит, она вопросительно глянула на него — мол, в чём дело? В ответ он состроил недовольную мину, но всё же достал зажигалку. Это была хоть маленькая, но победа и Эльза с удовольствием выдохнула сигаретный дым.

— В чём дело? Кого на этот раз я должна убить или обольстить?

Она закинула нога на ногу, так что платье задралось выше края ажурной резинки чулок, и тут же пожалела о своей провокации. Вопреки обыкновению, Штейн не стал делать вид, что ничего не замечает. Наоборот, он сел в кресло напротив и придвинулся так близко, насколько это было возможно. Ноги Эльзы оказались между его коленей, и она усмехнулась.

— Ты рискуешь! Или у тебя там пуленепробиваемый гульфик?

— Проверь, — невозмутимо ответил Штейн и пытливо заглянул ей в лицо. — Ну, чего ты ждёшь?

— Встал не с той ноги? — осведомилась Эльза.

Забравшись глубже в кресло, она скинула туфли, а затем и вовсе забралась на него с ногами.

— Что, струсила, Лисичка? — вкрадчиво проговорил Штейн и, наклонившись вперёд, с явным удовольствием провёл ладонью по её щеке. — Персик! Такая же упругая и золотисто-розовая, до краёв наполненная сладким зрелым соком…