Однако и в этой ситуации демонёнок не собирался так легко сдаваться. Он утёр слезы и начал звать на помощь окружающих его старших демонов, чтобы они подсказали, как быть, помогли окрепнуть и набраться сил.

И другие демоны услышали и стали время от времени помогать своему собрату. То маму вдруг подтолкнут к крику, то папу заставят разозлиться на Катю. Так они и росли: девочка и демон. Иногда демонёнку удавалась склонить свою подопечную на злые поступки, и тогда он становился сильнее, но чаще Катя не поддавалась на его уловки, и тот злился и слабел. Так продолжалось до тех пор, пока девочке не исполнилось двенадцать. Из послушной, доброй, отзывчивой малышки она постепенно превращалась в вечно недовольную, грубую, злую девочку. Демон наконец-то брал верх над своей подопечной.

И вот, накануне тринадцатилетия, Катя лежала на кровати в своей комнате, в наушниках пела Монеточка – «И свет погас, и гроб готов, и мне клауд-грустно. В стране есенинских стихов закончилось искусство». Из-за закрытой двери, перекрывая музыку из плеера, доносилась ругань родителей.

– Сволочь, ты опять всё проиграл. А как же Катькин день рождения! Мы же и так договорились перенести на неделю, ждали твою получку. А ты? Сволочь! Вечно как напьёшься, несёт тебя в эти чёртовы казино подпольные. Да хоть бы они к дьяволу провалились все. Что теперь ребёнку говорить? Она же друзей позвала, я ей деньги обещала на праздник, чтобы по-человечески, – крики Катиной мамы были сильными, почти истошными, но она быстро выдохлась и устало опустилась на стул. По её щекам потекли такие привычные слёзы: горькие, лишающие всяческих сил и надежды.

– Ну что ты, Люба! Что ты всё время рыдаешь. Сегодня проиграл, завтра отыграюсь. Будет ей праздник. И вообще, она уже взрослая, могла бы и сама подзаработать на свои развлечения. Я не обязан, я не собираюсь, я не должен выполнять все её хотелки. Она ещё слишком мала что-то требовать, да у неё вообще прав нет, – пьяное бормотание отца звучало всё громче, и вскоре он тоже сорвался на крик.

Катя включила плеер на всю громкость и накрыла голову подушкой, только чтобы не слышать, только чтобы не ненавидеть ещё сильнее. А в этот самый момент папин демон одобрительно кивал своему младшему соратнику:

«Давай, дружок, твой выход! Она готова, вместе мы победим, доведём до нужного нам исхода!»

И в голове Кати зазвучали слова, будто нашёптывал кто-то мягко и вкрадчиво: «Вот видишь! Теперь ты мне веришь? Я же говорил, что тебя не любят. Да отцу покер дороже родной дочери. Слышала, он тебя праздника лишил, и ведь понимает, что ты теперь перед девчонками опозоришься, а ему всё равно. «Сама заработай“, – хитрый какой, решил на тебя переложить свои обязанности. Да и мама хороша. Её только муж волнует, лишь бы не играл, лишь домой деньги донёс, чтобы на ремонт в комнате хватило. Новые обои её волнуют, а не твой день рождения. Думаешь, она бы тебе дала столько, сколько ты попросила? Ага, мечтай! А что теперь будет с Матвеем? Что теперь будет? Катастрофа! Лилька по-любому его уведёт, у неё-то родители не жмоты. Они ей и новый айфон подогнали, и денег на дискач дали для всего класса. А у тебя что? Колготки со стрелками, потрёпанный рюкзак со значками и гамбургер в KFC. Это всё, чего ты достойна? Позорище. Сейчас в школе начнётся травля. Оно тебе надо? Ты что, отпор сможешь дать? Не сможешь! И разлетятся видосики по сети, как тебя головой в унитаз твои же «подружки“. Как жить после такого собираешься? Вот именно, никак. Так не лучше ли, не дожидаясь позора, одним махом покончить со всем? Пойдём на балкон. Смотри, какая красота за окном: тепло, сухо, жёлтые листья повсюду. Представь, как красиво ты будешь лежать на асфальте среди багряной листвы, и струйка крови, словно маленькая змейка, будет сочиться из твоего виска. А потом гроб, и ты вся в белом. И все они будут стоять, смотреть на тебя, такую мёртвую и такую прекрасную. И тогда поймут, что не ценили, не любили достаточно, что это они во всём виноваты. А мы с тобой будем наблюдать за их заплаканными, опухшими от слёз лицами и вдоволь посмеёмся! И мама, и папа, и Матвей, и Лилька, и все остальные, наконец, узнают, кого они потеряли. Пойдём со мной. И этаж подходящий, тринадцатый, полетаем».

Дверь отворилась, в комнату заглянула мама.

– Можно к тебе? – на её лице ещё остались следы от недавних слёз.

– Конечно, заходи, – Катя поставила Монеточку на паузу, демон внутри тоже умолк.

– Мы тут с папой посоветовались. В общем, вот, держи. С днём рождения, доченька! – она протянула девочке несколько пятитысячных купюр.

– Мама, но… – Катя растерялась. – А как же ваша ссора, я же слышала, что папа снова проигрался.

– Это ничего, дочка, это ничего! И я, и папа, мы тебя очень любим. Просто сейчас у отца сложный период, понимаешь. Но мы это переживём, все вместе. Мы же семья!

Женщина откладывала эти деньги всё лето себе на новый пуховик и зимние сапоги. «Ну и ладно, прохожу ещё сезон в старых вещах, обувь можно подклеить, куртку зашить аккуратно, чтобы было не видно шва. Не страшно», – подумала мама Кати и погладила дочку по голове.

И был уютный семейный ужин, и счастливые родители, и улыбающаяся Катя, и торт со свечами, и самое заветное желание, которое, девочка верила, обязательно сбудется.

Демон рвал на себе волосы от злости, силы стали стремительно покидать его, и даже шерсть уже не была такой блестящей и шелковистой. Конечно, война ещё окончена, но сражение было проиграно.

И вот Кате тридцать. Она сама уже жена и мама двух погодок. Старший перешёл во второй, младшая – первоклассница. «Прекрасная семья», – считают друзья и сослуживцы. Да и сама Катя так думала до той поры, пока два монстра не вступили в сговор. И вот уже демон мужа нашептывает своему подопечному: «Что расслабился? Сидишь, ничего вокруг не замечаешь. А между тем твоя благоверная снова задержалась на работе! А ты спросил хоть раз, почему она так поздно? Много дел? Надо успеть сдать новый проект? Хочет премию к новому году? А ты снова уволился, и твоей халтуры в такси ни на что не хватает? Да чушь это всё, отговорки. У неё наверняка есть любовник. Он её по ресторанам водит, а она тебя потом пельменями из магазина кормит. Ей ужин лень приготовить не потому, что она устала, а потому, что плевать ей на тебя. Так что давай закажи ещё пятьдесят грамм в баре и домой, разберись-ка с ней как мужик, не будь тряпкой».

И накрученный демоном супруг поплёлся домой. Пошатываясь, на нетвёрдых ногах он зашёл в квартиру и с порога стал обвинять жену в изменах. Речь его была несвязной и сбивчивой, но это не мешало устроить скандал с криками: «Убью, шалава! Это из-за тебя я не чувствую себя мужиком в этом доме!» И в какой-то момент действительно сорвался и ударил любимую по лицу. Капли крови медленно, одна за одной капали на светлый ковёр в гостиной. На крики сбежались дети. Сын набросился на отца, лупил его по спине своими маленькими, неокрепшими кулачками, дочка испуганно прижалась к матери.