— Хм… Ладно, вернемся к тому, что я вам говорил до того, как наша беседа свернула к испанскому варьете, — сказал старый монах. — Вы обладаете врожденной способностью летать, Провиденс. Этот дар живет в вашем сердце. Вы родились с этой невыносимой легкостью. С невыносимой легкостью, свойственной влюбленным почтальоншам.

— С невыносимой легкостью, свойственной влюбленным почтальоншам? — повторила Провиденс, крайне удивленная тем, что версальские монахи, помимо игры на приставке последнего поколения и слушания Хулио Иглесиаса, еще и читали Кундеру.

— Да, влюбленным, ибо история ваших отношений с этой девочкой — настоящий любовный роман. Вы — влюбленная женщина (его отсылки к области культуры просто поражали: теперь он цитировал Мирей Матьё, не говоря уж о Барбре Стрейзанд). Это история встречи двух женщин, для которых время летит со скоростью тысячи километров в час. Вы обе спешите жить, но по разным причинам. Вы лично, как адмирал Освальдо Куглис, принимаете мушек за острова. А ваша дочь так же нетерпелива, как вы, но не может действовать: причиною тому — ее болезнь. И вот, по иронии судьбы, вы попали друг дружке в руки. Ибо судьба иногда пускается на такие хитрости. Значит, нужно, чтобы вы обе научились жить в одном ритме, чтобы ваши сердца бились в унисон. Все то время, что вы считаете потерянным сегодня, на самом деле есть выигранное время. Оно позволит вам, Провиденс, совершить самое чудесное путешествие в вашей жизни. Пользуйтесь каждым мгновением, проведенным в воздухе. Когда вы окажетесь там, наверху, вдыхайте запах облаков, не торопитесь. Наслаждайтесь запахами воздуха, неба, дождя. Все они пронизаны ароматами Рая.

С этими словами монах вынул из кармана своей хламиды какой-то маленький предмет, вложил его в руку молодой женщине и сжал ее в кулак.

— Возьмите это с собой и дайте капельку Заире. Это самое верное противооблачное средство. Я не знаю, подействует ли мой эликсир, он еще не прошел клинических испытаний. Но если он эффективен, то одной-единственной капли будет достаточно.

И Верховный Магистр склонил голову в знак почтения. Вслед за ним Провиденс так же приветствовали, в порядке возрастания роста, Мэтр-30, Мэтр-35, Мэтр-40, Мэтр-50 и Мэтр-55.

— За вашей суровостью сержанта и гранитным лицом скрывается «ЧУ-десный человек»! — сказала она, склоняясь перед твердокаменным инструктором и улыбаясь собственной игре слов.

Тот улыбнулся в ответ, хотя явно не понял ее шутки.

— Я вас никогда не забуду, — добавила почтальонша, обратившись ко всем присутствующим, — и обязательно сюда вернусь. А пока желаю вам успешного вязания, добрые мои богомолы!

— И вы познакомите нас с Заирой, ибо вам удастся ее привезти, — убежденно сказал Отец-настоятель.

Маленький рост монахов вызывал у Провиденс материнскую нежность, она находила их ужасно трогательными. Хорошо бы таскать с собой этих крошек, всегда и повсюду. Они наделяли бы ее мудростью и терпением, коих ей так не хватало. Как прекрасно было бы носить в кармане хотя бы одного тибетского монаха, чтобы он помогал ей в критических случаях, когда ее одолеет уныние, или упадок сил, или неуверенность в себе.

Через несколько минут, вооруженная своим новым даром и противооблачным эликсиром, молодая почтальонша помчалась к станции метро, чтобы сесть на поезд в направлении Орли; и, хотя ее ноги еще ступали по асфальту, мысленно она уже была в облаках.

Прощальные слова Отца-настоятеля вызвали у Провиденс приступ ностальгии по прошлому. Сидя в вагоне, который трясло и раскачивало, как дилижанс в каком-нибудь вестерне, и машинально созерцая мрачные стены туннеля, мелькающие в окнах, молодая женщина размышляла над его советами. «Не торопитесь. Наслаждайтесь запахами воздуха, неба, дождя. Все они пронизаны ароматами Рая».

В юности, перед тем как стать почтальоншей, Провиденс какое-то время работала носом. И теперь ей представилось, какую гримасу состроила бы усатая полицейская в Орли, если бы она написала в графе «Профессия» это слово: «нос». Наверняка сказала бы: «Вы чем заполняли свою анкету — уж не носом ли? Гляньте, что вы написали в этой графе — нос! Может, вы и по другим графам раскидали свою распрекрасную анатомию?»

Да, она действительно работала носом известной фирмы мужских дезодорантов, в качестве «нюхательницы подмышек», — до тех пор, пока не скончался генеральный президент-директор, вслед за чем фирма обанкротилась. Бедняга предприниматель умер от смеха, во время просмотра фильма «Рыбка по имени Ванда», пополнив своей кончиной и без того длинный список самых дурацких смертей в истории, как раз между шведским королем Адольфом-Фридрихом, погибшим после того, как съел четырнадцать блюд подряд плюс десерт, и Фридрихом Барбароссой, который полез купаться, не сняв с себя доспехов. Да-да, их шеф действительно умер со смеху. Остановка сердца — весьма оригинальная смерть для бессердечного, по общему признанию, человека.