— Не выспался…

Глава 8

1696 год, июнь, 16. Москва

Алексей сидел в мастерской и степенно беседовал с мастером. Кузнецом, которого он выбрал себе в помощники для проведения учебных опытов. Отказать тот не мог, да и не пытался, ибо и плата достойная, и статус интересный, и вероятно будущее неплохое. Все-таки войти в достаточно близкое окружение наследника престола дорогого стоит. Оттого он очень серьезно относился ко своим обязанностям. Да и малец оказался на редкость толковый — с ним было приятно работать. Если, конечно, привыкнуть к его странностям…

Распахнулась дверь.

Послышались шаги.

Царевич обернулся и ахнул.

Перед ним стояла тетя и мама, наряженные в немецкие платья.

— Ого! — воскликнул парень. Вот чего-чего, а подобного поворота он не ожидал.

— Ты удивлен? — мягко улыбнувшись спросила мама.

— Я думал, что ты не решишься. Неужели ты так хочешь, чтобы я вернулся домой?

— Я хочу, чтобы ты меня простил.

— На что только люди не пойдут, чтобы попытаться провести обряд изгнания нечистой силы, — покачал головой Алексей, со скептической усмешкой на губах.

— Федор Юрьевич пообещал тем, кто это сделает симих прогнать через духовное очищение, подвесив предварительно на дыбе. Для просветления ума. Потому как сие есть измена царю и поругание церкви. Патриарх же к тому добавил, что предаст таких ослушников еще и анафеме.

— Неожиданно…

— Так что теперь можешь этого не опасаться.

— Да я как бы сам предлагал провести этот обряд, чтобы из горячих голов ушли дурные мысли. Чего мне его опасаться? Разве что эти самые головы решат увлечься и искалечат меня или даже убьют. Но вроде родичи. Совсем безумствовать не должны.

— Как ты видишь — он охладил горячие головы.

— Да уж… Он умеет. А я гадал, откуда по кабакам такие слухи пошли… — покачал головой Алексей. — Тогда я не понимаю, зачем это тебе.

— Ты не веришь в мое желание примириться?

— Мы с тобой не ругались, мам. Но как ты понимаешь, я хочу пожить тут пока отец не вернется.

— Я ничуть не против, — грустно произнесла царица. — Я сама им теперь не доверяю. А это… — жестом она указала на немецкое платье, в которое была облачена, — ты разве отказываешься от прогулки?

— Почему же? Нет. В любом случае нам обоим она пойдет на пользу. — произнес царевич и задумался.

В принципе поступок матери был понятен.

Смена тактики.

Видимо Ромодановский действительно от души припугнул Лопухиных. Настолько, что они санкционировали подобную выходку. Потому как иначе появление царицы в таком виде и не назвать. Только выходка это была явна направлена не на него, а на отца. Чтобы хоть как-то смазать последствия.

Евдокия Федоровна не была сильно умной женщиной. Отнюдь. Хоть и не дурой. Просто очень энергичной и достаточно упрямой. Оказавшись царицей эта, в принципе красивая особа, стала слишком сильно выкручивать мужа в бараний рог, пытаясь загнать его под каблук. И у нее бы это может быть даже и получилось, если бы не влияние родственников и воспитание, из-за которых она постоянно пыталась отвратить мужа от его увлечений и страстей.

Ну и, как следствие, тот побежал искать утешения у других дам. А семья, в которой жена не благодарила за все, что он для нее делал, не восхищалась, не гордилась и не ценила супруга, стала стремительно рассыпаться. Тем более, что желающих подставить так сказать сестринское плечо и принять на себя груз этих нехитрых задач хватало. Пусть даже и не в полном объеме.

И вот — новый поворот.

Алексею даже стало интересно, что из этого всего получится. Ведь переодеть не значит переделать. Хотя тот факт, что был сделан такой шаг, по своей сути политический, говорило о много.

Евдокия Федоровна же восприняла эту задумчивость сына по-своему. Он смотрел на нее удивительно взрослым и серьезным взглядом, отчего ей стало неловко. Продолжить так невпопад законченный разговор она не могла. Слова в голову не приходили. Молчать не позволяла натура. Поэтому оглядевшись она зацепилась за какую-то странную железку, стоящую в стороне.

— А что это? — поинтересовалась мама.

— Мой подарок отцу. Небольшая походная печь для палатки. — небрежно ответил царевич.

— Печь для палатки? — подключилась Наталья Алексеевна, наблюдавшая до того за беседой матери и сына с любопытством энтомолога.

— Да, тетя. Помнишь тот опыт со змейкой и свечой?

— Конечно.

— Эта печь стала по сути его развитием. Мы ее вместе с учителями придумали.

— А почему она такая странная. Вот эти штуки зачем у нее по бокам?

— Воздух, нагреваясь, поднимается вверх. Так?

— Это я помню.

— Поэтому, нагревшись, он уходит вверх из этих труб. А холодный, с пола, втягивается. И чем сильнее нагрета печь, тем сильнее это движение воздуха. И тем быстрее прогревается воздух в помещении. Например, палатки. Сама по себе печь железная. С достаточно тонкими стенками. Поэтому нагревается быстро. Это приводит к тому, что можно очень скоро ее растопить и прогреть палатку. Что должно быть особенно ценно после дождя или иной промозглости. Заодно и одежду просушить можно, если развесить ее рядом с печью.