– Извините, мадемуазель, — негромко, так, чтобы слышала только девушка, произнес Петр. — Вы могли упасть.

– Спасибо, — также тихо ответила, покраснев, девушка. После чего, отвернувшись, сказала кое-что по-испански, обращаясь к дуэнье. Приказным тоном, заставив ее замолчать.

– Разрешите представиться, — поклонился Петр. — Петр Анжу.

– Вы француз? — удивилась девушка, тут же представившись ответно. — Мария Хосе Гарсия Луиса Гутиеррес, — говорила она по-французски довольно бойко, но явным акцентом.

– Нет, мадемуазель, я русский, — ответил Петр уже по-испански. Впрочем, Мария удивленной этим ответом не выглядела. Похоже, уже сталкивалась в гарнизоне с русскими самых разных национальностей и перестала этому удивляться, решил Анжу. — Командир корабля, капитан второго ранга, к вашим услугам, — продолжил он снова по-французски.

– Говорите по— испански? — удивилась Мария — Странно, — оглянувшись вокруг и снова что-то приказав дуэнье, снова удивилась девушка. — Не вижу вашего корабля.

– А он есть, — пошутил в ответ Анжу. — Только стоит сейчас в гавани Апра. Я же отдыхаю и сопровождаю своего друга, штабс -капитана Криницкого. Вон он, занят своими очень важными делами. На испанском я говорю совсем плохо, — добавил он. — Если не возражаете, вернемся к французскому.

— Криницки? — вот теперь Мария удивилась по-настоящему. — Илли… Илли-одОр? Знаю этого капитана. Но он же в Апра… Впрочем, это наверное что-то военное и вы, мсье капитан, не имеете права рассказывать об этом малознакомым девушкам…

— Конечно, — согласился Анжу. — Но я надеюсь эти обстоятельства не заставят вас отказаться от разговора со мной? — и попросил. — Разрешите сопровождать вас во время прогулки? И угостить вас холодным лимонадом?

Мария задумалась на несколько мгновений:

– Разрешаю сопровождать. Лимонад… подумаю…

Иони побрели по песку. Первоначально под аккомпанемент в виде негромкого неодобрительного ворчания дуэньи. Потом Мария, остановившись и развернувшись к сопровождающей, экспрессивно высказала свое мнение, заставив пожилую испанку замолчать. Дальше они пошли спокойнее, обмениваясь на ходу короткими фразами на французском, которым Мария владела слабо. Но им хватало и этого, потому что даже Петр, к его собственному немалому удивлению, ощущал неожиданный душевный подъем. И какое-то непонятное волшебное чувство сопричастности и единения, при котором собеседника понимаешь даже не по тому, что он говорит, а по интонации и малейшему, едва заметному жесту. Как они добрались до навеса, о чем говорили, что пили, Анжу не заметил. Где-то по краем сознания он отметил появление штабс-капитана, поздоровавшегося с покрасневшей от чего-то Марией и снова убежавшего по своим делам. Потом им пришлось распрощаться. Гутиеррес отправилась по своим делам, а Анжу остался ожидать, когда Криницкий закончит свои дела…

На обратном пути Иллиодор рассказал Петру:

— … да, да, дочь того самого коменданта порта лейтенанта Гутиерреса, который первым встретил наш крейсер «Рюрик».

— Это того самого, который признался что у них пороха нет, чтобы ответный салют дать? — вспомнил Петр.

— Он и есть, — подтвердил Криницкий — После того, как Гуам наш стал, лейтенант со службы испанской ушел и остался жить на острове, как частное лицо. У него тут свое дело — выращивает и продает на корабли мандарины, лук и чеснок.

— Не понял? — удивился Анжу. — Лук и чеснок?

— Точно так, — засмеялся Криницкий. — Их здесь почти не выращивают, тем более в достаточном для продаж количестве. А он первым догадался, нашим стал поставлять. Ну, а потом и другие моряки покупать стали. Можешь у своего баталера спросить и точно тогда узнаешь, что весь лук и чеснок у Гутиерресов приобретен. Недавно он даже купца второй гильдии патент выправил, говорят. Уже несколько приказчиков на него работают, скупают всякие продукты на эскадру поставляют. Ну и другим приходящим судам тоже. А торговых судов у нас до войны много бывало, место удобное — продукты подновить, водичку свеженькую взять, уголек прикупить. Сейчас конечно судов поменьше стало, но зато наших кораблей больше. Так что дела у Хозе Гарсиевича хорошо идут, несмотря на войну, — Криницкий помолчал, потом добавил. — Смотрю, тебе дочка его понравилась? Ты поосторожнее, сам Хозе человек не обидчивый и спокойный. Но за Марией начальник штаба подполковник по адмиралтейству Свенторжецкий Николай Николаевич пытался ухаживать, но пока, говорят неудачно… Из бывших гвардейцев, за никому не ведомые грехи из столицы сюда переведен. Но с повышением в чине, как положено… Он соперников не любит, учти. И на человека чести мало походит. Мизерабль3, по отзывам… Я с ним прямо не сталкивался, но слухи ходят

— Ничего, — усмехнулся Петр. — Бог не выдаст, подполковник не съест.

— Смотри, Петр, мое дело предупредить, — не стал настаивать Иллиодор. На этом разговор о Гутиеррес и закончился. До приезда в Апру они еще успели обсудить несколько вопросов по обороне пляжа у Аганы.

Несколько дней ничего не происходило, Анжу был занят по службе и в городе почти не бывал. А еще через несколько дней, после получения новости об очередной победе русского флота в бою у Порт-Артура, в Морском Собрании устроили бал. На которой, конечно же и всенепременно, пригласили и офицеров с «Алмаза». Которые не преминули принять приглашение. Пошли все свободные от службы, тем более что сейчас их осталось всего шестеро— Анжу, Саблин-второй , Поггеполь, Булатов и Чистяков. Не повезло лишь мичману Соболевскому, чье дежурство в экипаже выпало на день праздника. Но он, как настоящий военный, обещал стойко переносить все тяготы службы. Тем более, что потом ему обещали целых три дня отдыха и бутылку настоящего французского шампанского.

Зал Собрания был полон. Флотские черные и белые, и армейские зеленые мундиры, фраки приглашенных гражданских лиц, шелк и атлас дамских нарядов сливались в одну многокрасочную живую картину. В которой Анжу не сразу нашел ту, которую хотел увидеть больше всего. Оставив остальных офицеров, Петр устремился, привычно, как на придворном балу,скользя сквозь толпу. И успел первым, опередив направлявшегося к Марии подполковника в мундире береговой службы.

— … Разрешите представиться — капитан второго ранга Анжу. Прошу вашего разрешения пригласить мадемуазель Марию на танец, — поклонившись, и поздоровавшись, попросил Анжу у стоявшего рядом с ней долговязого, несколько похожего на Мари, мужчину во фраке с розеткой какого-то ордена в петлице. Стоящая рядом с ним женщина слегка неодобрительно покосилась на Петра, но промолчала. Мария же не смогла сдержать эмоции, встретив Анжу сияющей улыбкой.