Оставшись без покровителя, наемники быстро нашли себе нового. Резкая смена стороны вполне обоснована — после всех зверств надсмотрщиков ждала или виселица в городе, или содранный заживо скальп в прериях.

Сам туннель перегораживали толстенные стальные створки — ни дать ни взять гермодвери. Снаружи не заметил ни котельной, ни генератора — значит, основные коммуникации находились под землей.

Что логично — мало ли кому взбредет в голову полетать на цеппелине да поглядеть в подзорную трубу на красивые лесистые горы.

Предателю долго удавалось держать базу в тайне, да еще и превратить ее в настоящую крепость.

Но это — все равно не доказательство. Укреплять свои владения — не преступление.

Нужны куда более весомые улики, и добыть их издалека невозможно. Придется пробраться в шахту — вот только как?

Через главный вход не вариант, но как показала практика, горы пронизаны пещерами и лазами, как муравейник.

Возможно, удастся зайти с тыла, но для этого нужен надежный проводник. А лучше ильвас местность не знает никто. Но согласятся ли они помочь после всего, что было?

Придется рискнуть, ведь иного пути нет, как и времени на раздумья и планирования.

Я попросил облететь шахту широкой дугой и зависнуть над резервацией. Но индейцы не просто покинули опостылевшие трущобы, но и сожгли их дотла, и об их былых страданиях напоминало лишь черная проплешина посреди полей.

Следующая остановка — подножье. Лететь прямо к пещере слишком опасно. Покинув дирижабль, я первым делом сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул, а затем позвал:

— Снежок!

Прошла минута, но белоснежный мустанг так и не появился. Это — очень плохой знак. Мать-Земля считает себя преданной, и на теплый прием можно не рассчитывать.

Ведь, по сути, я использовал ее детей в своих корыстных интересах, хотя до этого обещал исключительно благие цели. С другой стороны, теперь аборигены свободны, так чего же на меня дуться?

— Снежок! — я обращался не к нему, а к самой природе в его лице. Ведь если мы прибудем верхом, переговоры пройдут иначе. — В чем дело? Разве я вам не помог?

Снова тишина.

— Кого ты зовешь? — судя по тону, Рита засомневалась в моем душевном здоровье.

— Коня, — проворчал, внимательно разглядывая туманную даль — не мелькнет ли где могучий четвероногий силуэт.

— Коня? — девушка изогнула бровь. — Волшебного?

— С чего ты взяла? — настал мой черед удивляться — впрочем, опытная колдунья наверняка знала о магии древних шаманов.

— Ну, он же говорящий… Значит, волшебный.

— Я не утверждал, что он говорящий.

— Но ты спросил у него, в чем дело…

— Ты не поймешь, — махнул рукой — похоже, ответа так и не дождусь. — Идем.

Собрался уже топать несколько часов кряду (топать всегда рад, тратить драгоценное время — нет), как вдруг сквозь сгустившееся марево пробился приглушенный стук копыт.

Полупрозрачная волна хлынула нам навстречу, и я уже приготовился обнять скакуна, но тут из зыбкого клуба выскочил вороной жеребец, неся на спине юного воина.

Из собранных в тугой хвост волос торчали орлиные перья. В колчане покачивался лук, за спиной — перевязь с копьем, а в руке — легкий боевой топорик.

Я не сразу узнал во всаднике Аррана — хлипкий мальчишка сильно изменился за прошедшие дни. Глаза блестели злобой, от нижних век к подбородку шли черные линии, наверняка символизирующие траур.

От былой неуверенной нервозности не осталось и следа. Еще пару лет в том же темпе и получится вполне достойный претендент на власть, в отличие от почивавшего на лаврах самозванца.

Вслед за ним выскочили сестры — тоже при оружии и подобающем случаю «макияже». Последним из колдовской завесы показался Тульма, взявший на себя роль наставника для будущего вождя.

Ильвас окружили нас и нацелили копья. Уж не знаю, на что надеялись, выступая против двух чародеев, но юноша без сомнений и страха выехал вперед и произнес, с презрением глядя сверху вниз:

— Ну что, доволен? Получил, что хотел? Отец не зря отдал жизнь за твое вранье?

— Меня обманули самого, — поднял ладони, сразу давая понять, что не намерен сражаться. — Но вы свободны.

— Надолго ли? — наследник усмехнулся. — Люди в черном все чаще рыщут у подножья. Нас или убьют, или силой вернут на плантации. Нам некуда идти. Некуда бежать. Негде прятаться. Везде или смерть, или неволя. А теперь объясни, человек, почему я должен тебя пощадить?