Из которой миг спустя выскочил Снежок, а следом — прекрасная кобылица соловой масти — нежно-рыжая шкура и светлые, почти белые грива и хвост.

— Братишка загулял, — с улыбкой потер морду и случайно оставил на щеке кровавый отпечаток ладони — впрочем, раз уж собрались сражаться, то без боевой раскраски не обойтись. — А меня тут едва не убили.

Жеребец фыркнул — мол, не зазнавайся, и так помиловали в последний момент. А его подруга подошла к моей и как следует обнюхала волосы. И, кажется, осталась в целом довольна.

— Ну что — если все вопросы улажены, можем выступать?

— Да, — юноша кивнул с явным облегчением. — Мы покажем путь.

Тайная тропа ильвас привела нас почти на самую вершину. Снега здесь не было, но ощутимо похолодало, и мы поспешили укрыться в неприметной пещере, вход в которую напоминал обычную трещину. С нами пошел только Тульма, как самый опытный «спелеолог». С Арраном и сестрами мы распрощались у входа в самых теплых чувствах.

— Надеюсь, тебя настигнет удача, авели, — парнишка протянул ладонь.

— Надеюсь, ты скоро станешь вождем, — крепко пожал руку. — Воин уже получается достойный.

Юнец улыбнулся и отступил в сторону, а мы углубились в темноту подземелья.

И первую сотню шагов приходилось протискиваться боком, обдирая одежду и кожу об острые камни. Потом проход расширился, и полкилометра показались легкой прогулкой.

Однако затем свод туннеля начал резко снижаться, и поначалу пришлось идти на четвереньках, а затем и вовсе ползти на брюхе, порой протискиваясь в такие щели, на которые и смотреть страшно.

Только представьте себе зев размером с ячейку комода, да еще и наполовину залитый грунтовыми водами. И по такому надо ползти пару километров с большим риском застрять или утонуть.

А без помощи проводника — еще и заблудиться, ведь ответвлений на пути больше, чем в муравьиной ферме.

В общем, хорошо, что среди нас никто не страдал клаустрофобией, а Тульма и вовсе чувствовал себя, как мышь в родной норке.

Я лишь раз спросил, уверен ли он в направлении, на что получил исчерпывающий ответ — Мать-Земля ведет меня.

И под ее чутким руководством мы добрались прямо до… тупика. А точнее, столь узкой щели, что туда с трудом пролезала ладонь. И, тем не менее, оттуда доносился лязг, приглушенный стук и гомон множества голосов. Значит, мы на месте, нужно лишь найти способ преодолеть препятствие.

Долго думать не пришлось — мы же колдуны, а камни — неотъемлемая часть земной стихии. Я возложил ладони на сырую породу, зажмурился и представил, как многотонные глыбы расходятся, точно двери в лифте.

Прием сработал — камни раздвинулись достаточно, чтобы прошел чародей. Но заклинание предстояло поддерживать собственной силой, а значит, настал черед прощаться и с Тульмой.

— Берегите себя, — воин скрестил руки на груди и склонил голову. — И да не покинет вас удача.

— Присматривай за Арраном, — кивнул в ответ. — Он хороший парень. А с таким наставником станет еще лучше.

— Мы все получил урок. Спасибо, авели.

Ильвас растворился во мраке, а мы наоборот — двинулись к свету и громогласным речам из развешанных вдоль стен мегафонов.

Пришлось колдовать на протяжении десятков шагов, пробираясь сквозь расступающиеся камни с риском потерять контроль и быть раздавленным в лепешку.

К счастью, все обошлось, несмотря на нечеловеческую усталость. Когда страна в беде отдыхать некогда. И лаз привел нас в просторный штрек с двумя рядами выдолбленных в толще горы келий.

Тесные комнатушки закрывали решетки, и в каждую бесперебойно вещал матюгальник, неся такую ахинею, что хотелось поскорее зажать уши.

Пленников, увы, такой возможности лишили — все сидели прикованные к деревянным креслам, отдаленно напоминающим электрические стулья.

Руки, ноги, талии и головы стянули кожаными ремнями, а на лица надели респираторы, чьи гофрированные шланги подключались к идущему через всю темницу манопроводу.

Новоиспеченные «колдуны» вдыхали газ до полубессознательного транса, и лишь немногие мычали и сонно покачивали головами. Остальные же сидели, как под слоновьей дозой транквилизатора.

Я насчитал два десятка бедолаг — и все выглядели типичными представителями городского дна.

Которых куда проще заманить в свои сети обещаниями сладкой жизни.

Куда проще накачать ядовитыми испарениями тела и тлетворными лозунгами — умы.

Куда проще натравить на ненавистных «угнетателей, потому что их никто не хватится, не станет искать, не поднимет тревогу.