Максимилиан замер со свертком в руке.

– Неужели... то самое? Ей следовало пожаловаться...

– ...ужин на четыре персоны, он как раз пригласил гостей. Моя сестра неплохо готовит, поэтому они остались довольны друг другом. А вы что имели в виду, лорд Эбертон?

Кажется, из сжатой в руке ветчины закапал сок, или как его там...

– Леди Артон, порежьте хлеб, и больше ничего мне от вас не надо!

Я закусила щеку, чтобы не рассмеяться, и кивнула головой.

– И это правильно, потому что готовить я совершенно не умею. Кстати, я вас уже кормила ужином в своем доме. За вами долг, так что могли бы хлеб и сами порезать.

– Эмелина!!!

– Ну нет так нет, должны будете.

Я деловито направилась к хлебнице и почему-то даже не вздрогнула, когда за моей спиной изрыгали проклятия на неизвестном языке. Хотя почему это неизвестном, настоящий немезийский, даже без примесей. И там такое было... Как же вам не стыдно, господин декан!

Конечно, третьей дочери младшего сына барона языки не преподавали, но у нас был кучер из Немезии. И уж что-что, а все ругательства этой страны я знала назубок.

Лорд Эбертон, да как вы могли! Гадство какое!

Я закусила губу, стараясь не расхохотаться. Люди, которые твердо уверены в своем превосходстве над оппонентом, часто совершают фатальные ошибки.

Когда бормотание Максимилиана перешло на вторую минуту, я не выдержала. Немезийский, безусловно, очень красивый язык, и со стороны могло показаться, что декан молится, но увы, это было не так.

А лучше бы молился.

Я стукнула о стол тарелкой с нарезанным хлебом, и она только чудом не раскололась. А потом выдала такое трехэтажное ругательство на родном языке декана, что он на мгновение замер. Опустив нарезанную ветчину на стол, он тихо сказал:

– Простите, леди Артон. Не знал, что вы владеете немезийским.

Ну, это громко сказано, но переубеждать господина декана мне совершенно не хотелось. Как говорится, меньше знает - лучше спит.

– Будьте так любезны, лорд Эбертон, налейте нам чаю, - сдержанно попросила я.
– Боюсь, я совсем не знакома с кухней, в отличие от вас.

– Извольте, Эмелина, - чопорно ответил он.

А дальше мы уминали бутерброды в тишине, запивая их чаем. Декан молча предложил мне сахар, а я так же молча согласилась и приняла от него ложечку. Наши пальцы на секунду встретились, и меня словно током ударило. Я вскинулась, ища глазами его глаза. Очень красивые синие глаза...

Максимилиан смотрел пристально, не отрываясь, и я невольно отдернула руку.

– Благодарю.

– Не стоит, - небрежно ответил он.

Чтобы скрыть неловкость, я вызвалась помыть посуду, надеясь, что лорд Эбертон уйдет, и нам не придется прощаться. Но он и не думал этого делать, убирая в шкаф хлеб и ветчину. Когда я прошлась по тарелке тряпочкой в третий раз, Макс за моей спиной хмыкнул:

– Ты на ней дыру протрешь.

Я едва не выронила из рук посуду и резко обернулась. Его лицо оказалось совсем рядом с моим.

– Не думала, что вы против чистоты, лорд Эбертон, - пробормотала я.

Он склонил голову набок, а потом что-то отчетливо сказал на родном языке. Да сколько можно! Я вскинулась и ответила... очень неприлично.

– Понятно, - вздохнул декан.
– Идите спать, Эмелина. К сожалению, нового чуда не случилось.

Я нахмурилась:

– О чем вы?

Он спокойно взглянул на меня и устало сказал:

– Вы не знаете немезийского. А я думал, что вы и в этом меня удивите. Жаль... Кто вас ругательствам учил?

Я стушевалась и решила сказать правду:

– Кучер...

– Понятно. Теперь меня ваш лексикон не удивляет.

Я вскинулась:

– Но вы тоже...

– Я извинился, Эмелина, - припечатал он.