— Простите, — прошептала Александру и отошла на шаг в сторону.

— Ничего, — спокойно отозвался он. Мы сели за стол, чокнулись. Не знаю как Александру, мне пора было завязывать с выпивкой. От тоски я стала частенько прикладываться к бутылке в замке Аэрто. Уловив мое изменившееся настроение, босс решил заговорить о чем-нибудь отвлеченном.

— Расскажите о своей предыдущей работе?

Я улыбнулась, сомневаюсь, что мой опыт работы тренером по пилатесу особенно ему интересен, но рассказала, чем занималась.

— Еще не приходилось к слову, но я бы очень хотела поблагодарить за оказанную возможность. Без опыта, нормального образования стать помощницей главы корпорации «Азаик»…

Бледная рука Александра дрогнула. Вино выплеснулось из бокала, окрашивая кожу в алый цвет. Я схватила полотенца и осторожно протянула ему. Мужчина смотрел на меня с изумлением, не спеша принимать помощь.

— На эту позицию требовался аналогичный опыт от трех лет и профильное образование. То, что вы сейчас рассказали. Вы никак не могли попасть даже на первый этап собеседования в Азаик…

* * *

Александр спал в комнате для гостей, раскинув руки и чему-то улыбаясь во cне, когда я тихонько выскочила за дверь его апартаментов и оказалась на улице, жмурясь от непривычно яркого солнца. Оставив начальство сладко досыпать положенные четыре часа до начала рабочего дня, я запрыгнула в такси и поехала в тетину студию.

Там меня ждали Вера и Викки. Узнав о моем возвращении, они обе разразились истеричными рыданиями. Мне пришлось спешно класть трубку, надеясь, что к нашей встрече обе успокоятся. Плакать я причины не видела. Подумаешь, загостилась в Октавии чуть больше положенного? А об остальном, что там со мной случилось, им знать не следует.

Верина студия встретила меня запахом кофе и пончиков, что можно было купить недалеко от университета Викки. Обе мои любимые родственницы уже были здесь. Растрепанные, с покрасневшими глазами они сидели, скрестив ноги, посреди пустого зала. В зеркальной стене отразилась я, идущая к ним излишне смелой походкой. Обе они вскочили, словно их дернули за ниточки. Первой меня обняла Вера. Она растоптала мои мечты о спокойной девичьей беседе, бессовестно расплакавшись у меня на плече.

— Никогда, слышишь! Не смей больше никогда делать ничего подобного!

— Я боюсь представить, что тебе пришлось пережить. — сестра тоже неловко обняла меня, вцепившись так, словно я могла вот вот исчезнуть. Викки, которая неохотно идет на тактильный контакт, не выносит все эти «телячьи нежности» намочила мою рубашку слезами.

Да что с ними? Захотелось оттолкнуть их от себя, стряхнуть душную заботу. Они что думали, что я сейчас дам волю слезам, погружусь в жалость к себе? А они бы поддержали меня, пожалели, приняли часть моего горя. Вот только никакого горя не было. Я прекрасно понимала, насколько мне повезло унести свою задницу из Октавии в целости и сохранности, но случись мне снова отправиться туда, чтобы вытащить маму, повторила бы без сожаления.

— Вера, Викки! Я в полном порядке.

Все же сделала шаг назад, лишая их обеих опоры. Нечего на мне виснуть. Викки и Вера переглянулись. Тетя заговорила вкрадчиво, словно со слабоумной:

— Тебя месяц насиловал мужчина, опасный, жестокий, отвратительный…

— Ну, не такой уж и отвратительный, — отшутилась я, легкомысленно махнув рукой, — И насиловал — не самое подходящее определение. Все происходило по взаимному согласию.

— Если женщина во время акта находится под наркотическими или алкогольными веществами, — завела Викки любимую адвокатскую пластинку, — А ты была под действием псевдо Искры. Мама рассказала, она видела Аэрто, он псих и урод…

— Мама смогла вам что-то рассказать, только потому что этот урод ее вывез. — перебила я сестру.

Цель оправдывает средства. Как они не могли понять? И эта жалость. Не нужно, пожалуйста, не нужно. Я сделала еще шаг назад, понимая, если сейчас позволю хоть кому-то пожалеть себя, то сломаюсь. Жалость разрушает. А я не сделала ничего особенного, и со мной ничего особенного не произошло. И во всем, что произошло со мной виновата только я. А Аэрто — наделенный властью мудак и нарцисс с наркотической зависимостью. Ему с детского возраста твердят, что он надежда целой страны и важнее него нет никого. Вот он и повернулся от мысли о собственной исключительности.

— Раз и навсегда. Меня не били, не насиловали, меня баловали и заваливали подарками. Аэрто решил, что я его Искра и во всеуслышанье назвал меня своей невестой. Так что каникулы у меня вышли восхитительные, я и подарочков привезла. Расскажите лучше, что вы делали пока я отсутствовала.

Тему перевести не удалось. Взгляд сестры метнулся к синякам, показавшимся на запястьях. Черт. Да правда не бил меня Аэрто, просто нравилось ему держать мои руки над головой, когда мы занимались сексом. А силу наследный принц иногда не соизмерял.