Следом раздался звонкий клик, словно что-то открыло замок с той стороны, и дверь распахнулась. Остатки черной дымки исчезли, как лопнувший пузырь, и солнце напористо ударило в окна, освещая кабинет. Он был точно таким же, каким я его помнил.

— Поздравляю, мессир, — неожиданно раздался голос Дарьи за спиной.

Обернувшись, я встретился с холодным взглядом нарисованных глаз. С портрета над камином прежний мессир смотрел на нового. Каково бы тебе было знать, что твое жалкое разочарование только что получило то, чем ты делиться не хотел?

Твой дом теперь стал моим. И уж поверь, я теперь обшарю здесь каждый угол. И порядки свои наведу. И я даже знаю, с чего начну.

Ep. 11. Новый хозяин (I)

Презрительный взгляд холодных черных глаз, казалось, сопровождал каждый шаг. Дом теперь мой, а взгляд оставался все таким же презрительным, словно не признавая этого. Портрет висел на моей стене над моим камином в моей гостиной моего дома — пора бы уже положить этому конец. Подойдя, я снял тяжелую раму со стены и понес к выходу.

— Что, — едко поинтересовалась Дарья за спиной, — собираетесь выбросить? Логично: новый хозяин — новые правила…

Ага, и новые правила коснулись в первую очередь тебя. Видимо, тебе это до сих пор не дает покоя.

— Вы не отвлекайтесь, — я кивнул на оставшиеся обереги, которые она еще не успела снять с моих стен.

— Вы правда собираетесь это выбросить? — не унималась чиновница.

— С каких пор я должен спрашивать разрешение, что мне выбросить из моего дома?

— Конечно, не должны, — сухо согласилась она. — Но если начнете выбрасывать опасные предметы, я буду вынуждена составить рапорт.

— Только сначала закончите свою работу, — заметил я, проходя мимо парочки все еще висящих серебряных крестов.

— Ваши прихоти — не моя работа… — проворчала мадам из Синода.

Но тем не менее направилась к стене убирать последние оставшиеся побрякушки — хотя все утро рьяно доказывала мне, что они этому дому просто необходимы. Однако вне зависимости от своего ценного мнения она была вынуждена начать их снимать, потому что новый хозяин думал по-другому. И без этих святейших пластырей дом будто задышал свободнее, а вместе с ним свободнее дышал и я.

С портретом в руках я спустился по крыльцу и пересек двор, собираясь оставить его у ворот, чтобы потом увезти куда подальше. Едва я прислонил раму к решетке, как в кармане задергался смартфон. Звонил дядя узнать, как дела. Хотя, судя по довольному голосу, как дела ему уже кто-то доложил: Савелий или Глеб — мне оставалось лишь подтвердить. Он не был удивлен — наоборот, сказал, что рассчитывал именно на такой исход, когда я поехал в столицу. В отличие от кое-кого, дядя в меня всегда верил.

— Думаю, — в конце разговора выдал дядя, — он бы тоже этого хотел…

Ну разумеется. Именно поэтому он такое завещание и оставил — в связи с отсутствием подходящего наследника, - чтобы я и все остальные сразу поняли, как сильно он хотел оставить мне этот дом. Прямо рвался.

Закончив разговор, я машинально бросил последний взгляд на портрет. И нарисованные губы вдруг дернулись и ухмыльнулись. Я моргнул, очень надеясь, что показалось — солнечный блик какой или просто не выспался. Однако интерактив не заканчивался, и губы на картине ухмылялись еще шире, явно подтверждая, что нет — не показалось. Так и знал: анаморф. И ведь умудрился прижиться прямо на холсте. Неудивительно, если вспомнить, сколько скверны было в доме. Хорошо хоть табуретки по гостиной не бегают.

Пару мгновений я смотрел на похожую на оскал ухмылку. В жизни он ухмылялся точно так же, никаких отличий. Что дальше? Взмахнешь рукой или вообще заговоришь?.. Твою ж мать. Подхватив портрет, я потащил его обратно в дом.

В гостиной по-прежнему топталась Дарья, позвякивая последними снятыми оберегами в руках.

— Возвращаете на место? — она не смогла отказать себе в удовольствие прокомментировать. — И почему же?

— А разве Святейший Синод не заметил, что в этом портрете засел аноморф, когда проводил зачистку?

— Он не представляет опасности, — заявила мадам. — Хотя все же его не стоит выкидывать… Но разве, — добавила она, сверля меня глазами, — это единственная причина, почему вы его возвращаете?

— Разве я обязан отчитываться, что несу в мой дом? — поинтересовался я, вешая портрет обратно.

— Имейте в виду, — строго выдала она, — если принесете сюда опасные предметы, я буду вынуждена написать рапорт.

Да уже возьми и напиши — видно же, что так и рвешься.