— Тебе честно ответить?

— Нет, оставь надежду, — ухмыльнулся он.

— Все ценное показывай.

— Само собой, — отозвался друг, довольно потряхивая связкой. — Но если все-таки найду женщин, то все мои…

— Только не надорвись.

Ухмыляясь, Глеб ушел, а я сразу же повернулся к столу, планируя наконец забраться в святая святых — место, за попытки залезть в которое мне в детстве били по рукам. Однако стоило коснуться верхнего ящика, как в кармане завибрировал смартфон. Взглянув на имя звонящего, я принял вызов и включил видеосвязь. Есть лица, на которые всегда приятно смотреть.

— В общем, людей-то я нашла, — с ходу начала Уля. — Откликаются и весьма активно. Но всякий раз, когда я называю адрес, они отказываются. Одни вроде согласились, взяли заказ, даже поехали, а потом вдруг позвонили и тоже отказались… Что у тебя за дом?

Не удивлюсь, если они доехали аккурат до таблички “Осквернено. Опасная зона”, глубокомысленно посмотрели на ярко-красный дорожный знак с двуглавым орлом и внезапно передумали. Наша мадам из Синода сказала, что всю эту красоту скоро уберут.

— Предлагай удвоенную цену.

— Хорошо, — кивнула Уля.

Пауза растянулась на пару секунд, словно связь подвисла. Глядя с экрана, моя очаровательная собеседница задумчиво кусала губу, как делала всякий раз, когда хотела что-то спросить — хотела, но не решалась прямо. Есть у нее такая черта.

— А обычным людям там совсем жить нельзя, да? — наконец медленно заговорила она. — И долго?..

Сложный вопрос. Может неделю, может месяц, а может даже пару лет — как получится. Скверна будто до сих пор чувствовалась в воздухе, и сколько времени ей понадобится, чтобы выветриться, не знал никто — даже Святейший Синод. И если с прислугой это, в принципе, не так критично — могут приходить на пару часов в день и уходить по вечерам, то Уля нужна мне здесь и сейчас на постоянку. Опыт показывал, что для комфортной жизни мне требовались как минимум два компонента: один уже тут, бродит по дому, вламываясь в очередную дверь, а другой с беспокойством ждет моего ответа. Благо, имелось одно решение, которым я озаботился и деталей по которому как раз ожидал от одной всезнающей ведьмы с огромным стажем.

— А ты разве считаешь себя обычным человеком?

— А разве нет? — мигом отозвалась Ульяна. — С точки зрения Темноты — да.

А то ты не поняла. Речь же не о точке зрения Темноты.

— Обычным людям, вероятно, долго, — кивнул я. — Но не тебе.

— Правда? — выдохнула она.

— Я же обещал, что долго скучать не придется. Максимум неделя, а то и меньше.

— Правда?.. — повторила она.

Обычно такая спокойная — казалось, сейчас захлопает в ладоши. На щеках выступил румянец, глаза аж загорелись. Как же просто тебя порадовать — а ведь я так-то не подарок.

— Я уже так соскучилась, — улыбаясь, проворковала Уля, — по твоим губам, рукам, много по чему… Знаешь, — серые глаза игриво сощурились, — что будет при встрече?

— Догадываюсь, — улыбнулся я. Даже в подробностях могу представить.

— Это будет очень пошло… — многообещающе протянула моя прелестница. — О, тут еще одна заявка! — тон мигом стал деловым. — Договариваюсь на двойную цену.

Она послала воздушный поцелуй и отключилась. В следующее мгновение в дверь постучали — даже экран еще не успел погаснуть. Хоть бы для приличия выдержали бы паузу подольше. Стук повторился, явно говоря, что с той стороны не Глеб — он обычно вламывается без предупреждений и чужой разговор за порогом не слушает.

— Входите, — бросил я, уже догадываясь, кого увижу.

Дверь распахнулась, и заглянула Дарья — со странно перекошенным личиком, выражающим неприкрытую иронию. Оказывается, наша мадам способная и на такое. Я прямо заинтригован.

— Надо же, — она шагнула в кабинет, — даже и не думала, что у вас есть девушка. Вы не производите впечатление человека, который готов брать на себя ответственность.

— Изволите подслушивать?

— Наблюдаю, — важно поправил наш Святейший Синод. — Надеюсь, вы не додумаетесь привезти ее в этот дом? Это будет слишком безответственно даже для вас.

— Мессир, — добавил я.

— Что? — не поняла она.

— Вы забыли в конце добавить “мессир”. Проявите побольше уважения к человеку, благодаря которому вы хорошо выполняете вашу работу. Если уж речь про ответственность.

— Это было один раз, — отрезала мадам. — Официальная процедура закончена, и я не обязана вам больше льстить. Может быть, для всех вы и мессир как владелец дома. Но мое уважение надо заслужить!

Какое милое самомнение. Кому вообще нужно твое уважение? Тем более твой начальник его уже проявил: письмо из Синода начиналось со слов “уважаемый мессир Константин”.

— Так раздражает, что с этим домом я справляюсь лучше, чем ты? — уточнил я.

Дарья мигом нахмурилась.

— Что вы себе позволяете?

— А уважение как бумеранг: что отправишь, то и вернется. Понимаешь теперь?

— Говорите со мной на “вы”! — возмущенно выдохнула она. — Вы не можете мне тыкать!

— Это мой дом, а ты мой гость. А в своем доме я могу обращаться к тебе, как хочу. А если не нравится, дверь открыта. Насколько я понял, тебя здесь больше ничего не держит.

Она вздрагивала от каждого “ты” и “тебя” как от подзатыльника. Неужели весь мир к ней обращается исключительно на “вы”? Наверное, даже собаки на улице лают на нее как-то особенно уважительно. Надо как-нибудь послушать.