“Знаешь, — довольно жуя, выдал он, — сдохнуть было отличной идеей!”

Нет, отличной идеей было тебя оживить.

“Кукольный домик” по праву считался самым модным мужским клубом столицы. Приглушенный свет, эротичная музыка, полуголые официантки с коктейлями. Девочки вокруг на любой вкус — даже самый изощренный. Готовые на все, хотя многого сегодня Змееуст и не требовал. Дряхлое тело развалилось на диване в вип-зоне на втором этаже, глядя на остальной зал сверху вниз. По бокам пристроились две красивые девицы, поглаживая по высохшим плечам и груди, массируя морщинистую кожу — и нервно поглядывая на него, надеясь, что он не попросит более приватного продолжения. А у него даже сил их трахать сегодня не было — максимум возлегать рядом, чтобы грели собой его холодное, как у мертвеца, тело.

Он даже и не думал, что будет так долго отходить от визита в этот мерзкий дом. Недаром опасался заходить, пока тот принадлежал Волкодаву. Как же сейчас паршиво — кто бы знал! Чуть не сдох, пока отгонял эту поганую костлявую руку. Чуть последнее прямо там на крыльце не отдал. Но надо было показать зарвавшемуся юнцу его место.

Да, дом по какому-то нелепому недоразумению этот мальчишка получил. Ну и что? Что он еще может? А гонору-то… Одно слово — мессир — растереть и выплюнуть.

— Видел я его, сынка Волкодава, — прохрипел Змееуст.

— Ну и как, похож на отца? — отозвался собеседник, потягивающий коктейль на соседнем диванчике.

— Ну если отец был Волкодав, то этот просто чихуахуа! — презрительно бросил старик.

И поморщился. Всякий раз, когда он говорил о Волкодаве, палец, которого давно уже не было, болел. Этот ублюдок знал, что забирать, когда буквально срезал его кольцо. А вот его сынок даже не понял, что оказалось у него в руках.

— Ну а все-таки дом? — осторожно уточнил собеседник. — Дом же теперь его.

— Темнота опять учудила — вот и все! Отца принесла, как из гнезда вытащила, сынок теперь не пойми из какой дыры вылез… Можешь куклу свою послать, разведать, как там и что, — небрежно добавил старик. — Если тебе интересно.

— Ну если все так, как ты говоришь, — подумав, отозвался собеседник, — то слишком дорогая моя девочка для него.

Морщинистые губы скривились. Вот же трусливый пес! А еще называет себя хозяином. Какой он, к чертям, хозяин? Разве что шлюшек своих по залу гоняет, а в остальном никакой пользы — вечно все приходится делать самому.

Щеку вдруг порезал взгляд девицы слева, что массировала его иссохшее тело и усиленно растягивала губы, пытаясь скрыть, что ей противно. То же на лице и у девицы справа. А ведь он еще совсем не старый. Все принимают его за дряхлого старика, которому уже под сотню, а ему лишь пятьдесят три. Однако у всего есть цена, и Темнота тоже выкатывает свою цену — порой слишком высокую, но он всегда ее платил. Всю свою жизнь, всего себя потратил на то, чтобы обрести силу и добиться уважения. Чтобы что? Чтобы какой-то мальчишка, пришедший из ниоткуда, смел в него плевать? Выставлять за порог? Навязывать свои правила?..

Этот молокосос просто зарвался. Да ему даже рубля платить стыдно! Не хотел отдать кольцо по-хорошему, будет гораздо жестче. Что он думает, что Змееуст не заберет свое бесплатно?

Ep. 18. Дерзкая провинция (II)

После обеда мы покинули гостеприимный дом, откуда нас буквально были рады выставить. Братец лично проводил нас до двери и лично ее за нами захлопнул, когда мы с улыбкой пообещали, что обязательно заедем еще. Вкусные у них обеды.

— А вечером нас пригласили в один модный клуб, — объявил Глеб, пока мы шагали к машине. — Если верить блондиночке, а после трех раз у меня нет причин ей не верить, местечко там роскошное. А то ты вечно жалуешься, что по одним забегаловкам ходим… Смотри, как о твоих интересах пекусь!

Ага, даже в минуты оргазма ты печешься исключительно о моих интересах. Как мило.

— Так что посмотрим, как отрывается развратная столица. Окунемся в мир похоти и гордыни, — подытожил друг и плюхнулся за руль. — Ну а теперь куда? Домой или еще покатаемся?

— К деду, — после паузы ответил я.

Вообще, он сейчас далеко отсюда, в Родном поле, в его родной земле — но мне захотелось взглянуть на еще один дом, который я мог назвать своим. Мой личный водитель без лишних вопросов завел машину, и, петляя по мощеным улочкам, наш спорт-кар помчался к новой цели. Дорогу мы оба отлично знали: Глеб приезжал туда с братьями и отцом на каникулы, а я прожил там целых шесть лет, которые дед посвятил исключительно мне.

В мои три года он забрал меня от отца, ужаснувшись условиям, в которых я рос. Дед тогда уже отошел от дел и, обосновавшись в столице, пытался влиться в ее светскую жизнь. Оборотистый, хозяйственный, но немного наивный — своим трудом, своим умом он заработал себе статус дворянина, спас бизнес разоряющегося рода, женился на наследнице и думал, что этого будет достаточно, и хотя бы на старости лет хотел, чтобы общество его наконец приняло. Однако недооценил чужой снобизм — и люди, которые с радостью принимали его деньги, с кислыми минами принимали его самого. Своим в этой тусовке он так и не стал. Зато, нагрянув в гости к отцу, внезапно обнаружил меня, нетронутого как чистый лист, и выбрал себе новое занятие: воспитать из меня аристократа. Отец особо не возражал, если дед не будет препятствовать его планам воспитать из меня колдуна. Дед тоже не возражал.