Много веков математика и физика развивались так, как если бы Архимеда вовсе не было. В странах греко-римской культуры наступил застой мысли.

Начиная с IX–X веков трудами Архимеда заинтересовались арабские учёные. Поэтому многие из архимедовых открытий стали известны нам по арабским переводам.

Для европейских учёных эпохи Возрождения труды Архимеда были сложными и непонятными. Однако начиная с XV века интерес к его работам быстро растёт. Их переводят на латинский и на живые языки. Этим занимаются такие крупные математики, как Тарталья и Вьета. Труды Архимеда использовали Кеплер и Кавальери, Гюйгенс и Ферма. После долгого забвения звезда Архимеда взошла снова, чтобы сиять вечно.

1492 год. Он вошёл в историю как год открытия Америки. Но её никто не искал. Мечтая проложить морской путь из Испании в Индию — вокруг земного шара через Атлантический океан, — генуэзец Христофор Колумб, находящийся на службе испанского правительства, натолкнулся на неведомый берег.

Колумб совершает триумфальное шествие по улицам Барселоны и Севильи. Испанцы дивятся его удивительным трофеям. Невиданные звери, краснокожие люди, неизвестные европейцам растения, фрукты, табак, кокосовые орехи.

И золото… Правда, его немного, но много рассказов о том, что в новых землях его можно выгребать лопатой — была бы охота. Там простые, бесхитростные люди пьют вино из золотых кубков, и золото в тех землях добыть проще, чем в Испании свинец.

Испанцы бредят путешествиями, дальними землями. Строятся корабли, набираются команды. Плыть, бежать, идти… Только бы навстречу удаче!

Не только Испания сходит с ума по Эльдорадо, стране золота. Вести о путешествии Колумба распространяются далеко за пределы страны.

И они не могли не достигнуть Милана, где сорокалетний художник расписывал доминиканскую церковь св. Марии. Это была ничем не примечательная церковь, которая затем вошла в многочисленные монографии и альбомы — её прославила «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи.

Может быть, современники были в какой-то мере правы, называя этого человека сумасшедшим. Он, видно, не ценил свою драгоценную жизнь, если собирался прыгнуть с горы Монте-Чечери в ящике собственной конструкции.

Жители Милана так и говорили — «прыгнуть», хотя сам Леонардо говорил «совершить полёт». И ящик они называли просто ящиком, ибо то, что сконструировал художник, только через несколько веков будет называться самолётом.

Да, забросив кисти, холст и краски, Леонардо проводит ночи над чертежами самолёта, о котором мечтает со страстью итальянца и пылом непризнанного изобретателя.

Смелые, размашистые, единым порывом намеченные контуры машины. Тяги, приводы, рычаги… Формулы, объяснения.

Леонардо представлял себе, как его машина гордо взмывает над горой Лебедя (Монте-Чечери), набирает высоту и… под крылом проносятся очертания Италии, Испании… На поверхности океана, который с высоты полёта кажется кротким и умиротворенным, плавно качаются миниатюрные игрушечные кораблики…

Уж не очередная ли это экспедиция храбреца Колумба? Счастливого пути! До встречи! До встречи на других континентах, на далёких расстояниях от родной Италии, которые поможет преодолеть человеку машина с крыльями, созданная воображением инженера-художника…

Нет, это не ночная галлюцинация утомлённого фантазёра. Так должно было случиться. Так записано в тетрадях Леонардо да Винчи.

«Начнёт первый полёт большая птица — со спины гигантского Лебедя, наполняя мир изумлением, наполняя молвой о себе все писания и вечной славой гнезду, где она родилась».

Вряд ли Леонардо влекли поиски золота и жемчуга. Он зажёгся мыслью взглянуть на Землю с птичьего полёта, увидеть своими глазами шар, на котором нашло приют человечество. Что греха таить, хоть был уже почти XVI век, но большинство людей всё ещё представляло себе Землю в виде плоского диска, за границами которого… Никто не представлял себе, что обнаружится за этими границами… Может быть, невообразимая смесь воды и воздуха… Может быть, божье царство…

Как ни странно, но люди того времени не спешили узнать истину. Даже когда нашёлся храбрец, рискнувший поплыть в неизвестность, никто не хотел ссудить его деньгами для дальнего и безусловно опасного путешествия. Колумб восемнадцать лет взывал о поддержке, прежде чем нашёл сочувствие у королевы Испании Изабеллы, а может быть, просто возбудил её алчность.

В то время люди, называвшие себя образованными, не признавались вслух, что не верят в шарообразность Земли. Но они вежливо намекали Колумбу, чтобы он был осторожен и внимателен в пути. Что, если Земля — шар, ему будет трудно взобраться на него на обратном пути.

Леонардо ни у кого не искал поддержки. Его намерение было таким необычным, что он не мог никому довериться и рассчитывать на сочувствие.

Миланцы устали ждать обещанного спектакля. А изобретатель всё рисует новые «ящики». Что-то переделывает, видоизменяет. Снова конструирует и снова зачёркивает. Начинает сначала.