Довольная проделанной работой, я захожу в Burger King перекусить. Я заказываю самый большой бургер с картошкой фри и кока-колу.

После ужина я планирую понежиться в своей ванне.

Счастливая улыбка изгибает мои губы, пока я не задаюсь вопросом, узнали ли охранники, что я улизнула от них.

Я уверена, что Николас дышал бы мне в затылок, так что я, вероятно, в безопасности.

_______________________________

— Тесс, я подумала, мы могли бы пройтись по магазинам в следующую субботу? У тебя есть время? — Спрашивает Афина.

Воскресный обед не так уж плох. Николас чертовски сварлив, но, по крайней мере, он не откусил мне голову.

Улыбаясь Афине, я киваю.

— Конечно. Дай мне знать, в какое время тебе удобно.

Когда в пятницу мы отправились за платьем по магазинам, это оказалось приятным занятием. Я все еще знакомлюсь с Афиной, но она и Бэзил мне нравятся.

— В девять часов, — отвечает она. — Чем раньше мы начнем, тем лучше. Потом мы можем пообедать.

— Звучит здорово. Я с нетерпением жду этого. — Я бросаю взгляд на Николаса, который едва притронулся к еде. На его лице клубится грозовая туча, и он, кажется, глубоко задумался о чем-то, что явно его расстраивает, пока он вертит стакан с виски в руках.

Должно быть, тяжело нести груз мафии на своих плечах.

В моем сердце появляется проблеск жалости, прежде чем я сосредотачиваюсь на тарелке с едой передо мной. По мере того, как обед подходит к концу, атмосфера становится напряженной, а выражение лица Николаса становится все мрачнее.

Как только официанты убирают со стола, я встаю. С улыбкой на губах я говорю:

— Наслаждайтесь остатком дня.

Я выбегаю из столовой и почти добегаю до входной двери, прежде чем Николас хватает меня за руку, и тащит в свой кабинет.

Дерьмо.

Он узнал, что я сбежала от охраны? Черт, может быть, он узнал, что я пожертвовала большую часть средств, которые он дал мне, на благотворительность?

Уф, просто мне повезло.

Как только меня заталкивают в кабинет и дверь захлопывается, мое сердце подскакивает к горлу.

О, Боже. У меня серьезные проблемы.

Поворачиваюсь лицом к Николасу, в его глазах таится ужасающая жестокость. От этого у меня пересыхают губы, и я нервно облизываю их.

Черт. Черт. Черт.

Наклонив голову, его глаза впиваются в мое лицо с интенсивностью ядерной бомбы.

— Ты думаешь, это игра, Тереза? — Тонко завуалированная ярость понижает его голос, так что он становится глубоким и хищным.

Дрожь пробегает у меня по спине. Я быстро качаю головой и, предполагая, что конфронтация связана со вчерашним великим побегом, пытаюсь объяснить:

— Мне просто нужно было немного побыть одной. Не похоже, что мне угрожает какая-то опасность. Охранники действительно не…

Мое предложение обрывается, когда Николас бросается вперед, как молния. Его пальцы сжимают мое горло, и я вынуждена запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. Видя всю мощь его ярости, от которой его глаза темнеют до полуночной черноты, я почти хнычу.

Мое беспокойство опасно подскакивает, чего не было со времен свадьбы. Николас был ко мне снисходителен, и это позволило мне ослабить бдительность. Моя правая рука сжимает сумку, в которой лежат мои таблетки успокоительного, а левая поднимается, чтобы обхватить его запястье.

— Я тот, кто, блять, решает, в опасности ты или нет! — огрызается он. Он не контролирует свою ярость, что говорит мне о том, насколько нестабильна ситуация.

Я слишком сильно надавила.

Боже.

— Прости, — хнычу я.

— Ты связана со мной, Тереза. Это делает тебя мишенью по умолчанию. Мои враги используют любого из моих близких против меня. Ты, блять, понимаешь это?

Но на самом деле я не член семьи. Я не близкий человек.

С другой стороны, когда дело доходит до мафии, не имеет значения, что я чувствую по этому поводу.

— Я понимаю, — шепчу я, во рту слишком пересохло, чтобы сказать что-то еще.

Николас продолжает смотреть на меня так, словно собирается убить в любую секунду. Мой страх усиливается, беспокойство скручивает мой желудок в тугой узел.

‘Мертвые сучки не могут доносить’, — голос Ирен преследует меня, делая все в миллион раз хуже, потому что Николас может убить меня. Так же, как Ирен, он может причинить мне боль.