– А где у вас аптечка?
– спросила я очень миролюбиво.

– А где у вас ордер на обыск, - ответил он безмятежно улыбаясь. А ещё говорят, что женщины истерички, и настроение у них меняется по сто раз на день. Посмотрите на эту мерзкую рожу - только что жить не хотел, а тут тебе - обыск, ордер, прочая юридическая грамотность.

– Я - частным образом. Я - Надя Крылова.

– Можно подумать, что ваше имя открывает все замки. В ванной аптечка. И цианистого калия там нет, - он стукнул кулаком по столу, стаканы, не отягощенные напитком прыгнули и зазвенели.

– А что есть?
– мягко спросила я, подталкивая подозрительного мужа к признанию.

– Деньги, бриллианты, документы. Вот!

– В ванной?

– Именно! Вы бы не стали там искать? И я не стал бы. Но психологию вора нужно учитывать, - он весело поднял вверх наманикюренный палец, в нашем городе считавшийся признаком гомосексуальных наклонностей. Интересно. А может быть Коля Гребенщиков - того? И это сговор? Я все больше и больше начинала понимать товарища Сталина. Человека гораздо легче обвинить в преступлении, чем поверить, что он светел и чист. Многое сходится в такие причудливые мозаики, что половину трупов на кладбище можно было бы эксгумировать для повторных анализов.

– Пойдемте.
– он встал из-за стола и потащил меня в темный, опасный коридор, сочетавший в себе угрозу и свободу.
– Пойдемте - покажу!

Аптечка была устроена как маленький сейф, своей главной частью уходивший под плиточную область. Коробка с надписью "Инсулин" стояла на средней полке, никем не тронутая и не проверенная.

– Можно я возьму?
– рука непроизвольно потянулась к спрятанному богатству, муж Андрей нехорошо хмыкнул и хлопнул меня по ладошке.

– А когда придет милиция? Что я скажу? Приходила Надя и взяла? Давайте по очереди. Все что останется - ваше.

– Думаете - придет?

– Ее убили, девушка. Словом или делом, но убили. И я этого так не оставлю, - теперь он смотрел на меня совершенно осмысленно и спокойно. От безумного кролика - идиота не осталось и следа.
– А если хотите помочь, поговорите с Таней, с Татьяной Ивановной - похоже она что-то знает! Хотите письмо счастья?
– спросил он, подталкивая меня к двери.
– Хотите? Нет? Я принесу! Совершенно бесплатно!!!

Я быстро раскрутила замок и вылетела в коридор. Платить за помощь мне никто не собирался. Дикая страна - все надеются на чудо в виде милицейской формы и свистка-фуражки. Фуражки и бронежилеты завораживают, а о коррупции в милиции мы и знать ничего не желаем.

– Продано там все! Продано!
– крикнула я с безопасного расстояния. Кто для них дороже: вы или Сливятин? Подумайте хорошо. А я ещё приду!!!

Дверь тихонько захлопнулась, разделив наши мысли и чувства серьезным барьером. Я поплелась в академию, раздумывая о том, где этот муж Андрей мог сделать такой приличный маникюр. И не заразили ли его СПИДом... В голове сложилась картинка - ВИЧ инфицированные пишут письмо турецкому султану, начинают и выигрывают. Первый шаг большой войны. Но через водку, кажется, не передается.

Мне не хватало Тошкинской трезвости, зато интеллектуальная атака происходила со значительным перевесом моих умственных способностей. На сей самый момент у меня было уже пять-шесть приличных версий происшедшего, которые надо было отрабатывать.

– Итак, первый вопрос, - сказала я, едва переступив порог аудитории. Где в этом городе существует приличный гей - клуб?

В следующий раз, когда мне понадобится мертвая тишина, я спрошу, какой материал лучше использовать для порочной плетки. Мозги студентов наконец-то начали производить некое подобие работы: натужно заскрипели и стали выражаться не вполне внятными предложениями.

– Может на телевидении? Там, говорят, все такие.

– На радио, дурак, ты голосок диджея Слава помнишь? Типаж, Надежда Викторовна.

– Или вам розовых?
– издевательски протянула девица с первой парты.

– Синих, - отрезала я.
– Только синих. Что-то приличное для среднего возраста.

– А есть, знаю.
– сказал Джагоев и все разочарованно вздохнули. Такое тело, такие мозги и пожалуйте на здоровье. Он усмехнулся и заявил.
– Не переживайте, девчонки, не из личного опыта. Я - весь ваш. Называется "Василиса Прекрасная".

– Что? Как? Где?
– язык у меня порядком заплетался. От водки, пережитого и подтверждения, казалось бы, самой невероятной версии.

– И-и-иго-го-го, - сымитировали мне призывный сигнал из передачи Ворошилова и предложили поправить название.
– Что? Где? Когда? Но вы не переживайте, если Джагоев сказал "нет", значит "нет".

– Василиса Прекрасная?
– еще раз уточнила я, и отчетливо вспомнила предсмертный бред Анны Семеновны, тогда показавшийся мне связанным с моим нелепым внешним видом. Она знала, что умирает не просто так! Она давала мне адрес!