– Мне не нужно готовить материал в газету. Можно я воспользуюсь твоими данными. Ты ведь хочешь сенсации?
– если бы я не была такой нежной, то сейчас бы его придушила и оторвала кусочек уха себе на память. Этот самоуверенный прокурор считает, что там, в Израиле, партия "Ба-алия" все знают о болезнях Анны Семеновны! Впрочем, Израиль тоже страна маленькая.

– Максимум, что он мог с ней сделать - это довести её до такого шага. И это - максимум, - я гордо встала со стула и довольная тем, что здесь сгэдэшники не подпилили стул, двинулась к двери.

– Тебе не страшно?
– спросил Дмитрий Савельевич.

– Я не болею диабетом!
– кстати, говорят, что в Москве сейчас можно сдавать анализы. Просто так - проверки ради, не от болезни, а для профилактики. Такая мода сродни увлечению парашютным спортом - раз прыгнул, живым остался, уже праздник. Полгода отметил - пошел на второй круг...На третий, на пятый .Там, глядишь, и старость. А ты к ней готов. Не корысти ради, а от любопытства, может, сходить в больницу? Но ведь знаю я - знает свинья. И Наум Чаплинский.
– Нет, я не болею диабетом!

– Для тебя из Израиля он привезет что-нибудь покруче, - торжественно заявил Тошкин, в котором я раньше совершенно не замечала склонности к еврейским погромам.

– Что же для неё он покруче ничего не привез? Чтобы не оставалось, разлагалось и никто никогда не догадался. Кстати, о поэзии - дарю: стиль-ретро. Старые песни о главном "чтоб не прослыть антисемитом, зови жида космополитом". И запомни, Тошкин...

Но что ему сказать? И стоит ли! Не люблю я таких, как он. Делить людей по национальному признаку - это все равно что хвастаться регулярностью менструального цикла. Только, боюсь такой сложной логической конструкции шовинисту Тошкину, увы, не понять.

– Тогда я ничем не смогу тебе помочь, - процедил Тошкин очень тихо и очень грозно.

– А ты думаешь, что уже надо? А, кстати, Анна Семеновна была очень взбудоражена.

И вела себя странновато. И знаешь, она все повторяла "должок, должок"... А у меня были случаи, когда убивали весьма банально и по очень банальной причине - из-за денег.

Я хлопнула дверью так, что вся вечерняя невидимая уже пыль взлетела вверх и создала мощный вихревой поток. Если завтра в сводке погоды сообщат о разрушениях и жертвах, то прошу взять меня в комиссию по ликвидации последствий. Потому что автору всегда виднее, где собака зарыта. А в роли собаки пусть будет Тошкин. Я просто настаиваю на этом как продюсер проекта.

А что мне теперь делать? Хорошие стройные версии требовали немедленного пересмотра. Плохо только, что идти по улице мне придется в гордом одиночестве. Идти и думать, опираясь на палку и вновь открывшиеся обстоятельства. Две остановки на трамвае... Какая пошлость! Я поймала такси и поехала в гостиницу "Дружба". В холле было тихо, безлюдно и прохладно. До пяти звезд этому заведению не хватало бассейна, ремонта, двух приличных ресторанов и публики. В провинции как в провинции.

– Вы Коля?
– обратилась я к хмурому представителю обслуги, который вяло стоял за стойкой.

– А я Надя. Надежда Крылова, - сказала я, чтобы что-то сделать.

– Знаю, проверяли. Шумная вы дама, - он улыбнулся и сделался милым. Хорошая ночь. Тургеневская, навевающая первобытные настроения с поясками у костра. Я и Коля на пожаре.

– Мне нужно к Чаплинскому. После двадцати трех даю подписку о выезде из отеля.

– А его нет, - сказал Коля с начальственным вызовом.
– Нету. Как утром поехали, так и нет. Будете ждать? Или позвонить Тошкину, пусть вас заберет?

В его устах это звучало "пусть черт вас заберет". Обидно!

– Тогда знаете что; берите листочек, бумагу, я буду диктовать. Чтобы вы сразу ознакомились с содержанием.

Глаза Коли превратились в две щелки, в которых метался убийственный огонь. Недаром я вспомнила о пожаре.

– Я знала Анну Семеновну, - плохой прием, запрещенный, но надо же обезопасить себя от возможной напалмовой ямы.
– И мне не безразлично. Он встречался с ней?

– Что небезразлично: он или она, - Коля хмыкнул и отвернулся. Я безжалостная баба. Но в старинные сказки о вечной любви не верю. Для себя не верю. А для таких тупоголовых как Коля - очень может быть.

– Не знаю. Но в районе её дома был. Это точно. Проверено. И можете написать об этом нарушении прав человека. Мы немножечко за ним проследили.

Ну, наконец-то. Наконец-то мне стало страшно. Близкий моему сердцу образ маньяка диссидента так реально встал передо мной, что лист перед травой и прочие сивые бурки потребовали немедленного возвращения домой. Тем более народный мститель Коля шутить со мной не собирался.

– Вызовите мне такси, - осторожно попросила я, рассчитывая на финансовую помощь постаревшего ректора.