– Не смейте на меня орать, - возмутилась Инна.

Странно, когда человек глухой, ему кажется, что говорят тихо. А когда суперслышаший - значит, громко. Кажется, это качество приобретается при преодолении очередной ступеньки служебной лестницы. Пригодится ли мне это наблюдение в последующем расследовании событий?

– Таня, а вы не могли бы позвонить в прокуратуру и сказать, что вы доброжелатель. А то - все шишки на меня.

Таня непонимающе уставилась на меня, потом быстро-быстро заморгала и качнула головой: "Нет, извините. Я не затем это сделала. Но, извините. Мне пора. Меня ждут. У меня процедуры. Мне плохо". Она пошла, потом побежала, и быстро скрылась за воротами, мелькнув у сторожки с предвыборной платформой депутата Сливятина...

День быстро скатился к вечеру, не оставив ничего главного и значительного. Впрочем, мое честное имя было, кажется, восстановлено. Но ведь в этом и не сомневалась. А значит, и не ценила то, что далось мне легко и без борьбы. После похорон были поминки, частичное возвращение в академию - кто-то, то есть я, восстановленная в правах, должен был забрать государственную собственность в виде костюмов бредового фольклорного выступления...

Потом я брела по городу, безжалостно уничтожая шпильками асфальт - я проваливалась в дырки, с мясом раздирала каблук и радовалась возможности купить новые туфли. Только радость была какой-то грустной.

У подъезда стоял Чаплинский. В руках у него был букет голландских пахнущих воском роз. Отставший от жизни, он не знал, что к нашим женщинам следует ходить с бутылкой и килограммом сосисок.

– Надежда, вы же должны взять у меня интервью, - он протянул букет и осторожно поцеловал мою руку.

– Пойдемте, - сказала я, радуясь, что в нашем доме все досужие соседки выселены за сто первый километр - в парк с лавочками и качелями .
– И кофе будем пить, - открывая дверь, вдруг разозлилась.

– Нет, на ночь вредно, - он не разуваясь по мерзкой европейской привычке прошел в комнату с классическим названием "зала".
– Хорошая квартира, большая...

– А почему вы приехали поездом? Времени не жалко?

– Боюсь высоты!
– усмехнулся Чаплинский, которому от меня что-то было надо. И это оказалось таким очевидным, что мне стало противно. Надоело быть единственным полезным ископаемым этого забытого Богом городишки...

– Может быть, вы вовсе и не Чаплинский?
– устало догадалась я, поражаясь своей способности видеть то, что у других сокрыто.

– То есть как? А кто тогда я?

– Но это мы выясним, не беспокойтесь. Пошлем запрос в Тель-Авив на предмет истинного местонахождения Наума Леонидовича, а там видно будет. Только я не понимаю, что вам от меня нужно - подтверждение ваших полномочий в прессе? Пожалуйста, диктуйте. Пистолет можете не вынимать...

Он посмотрел на меня внимательно и спокойно. Таким долгим протяжным взглядом, который обычно предшествует поцелую с последующим слиянием в экстазе. Ах да, СПИД гуляет по планете вместе с сопутствующими товарищами. Так почему бы не воспользоваться относительно безопасным сексом в моем лице?..

– Если это изнасилование, предлагаю воспользоваться презервативом. Человек без имени, знаете ли...

Псевдонаум рассмеялся. Ах, если бы я не была воспитана в таких строгих правилах. Но что тут поделаешь - было в нем Это. Харизма, обаяние, страсть... Можно чуточку пригубить, попробовать и чем черт не шутит: лет через десять я тоже как-нибудь с улыбкой скажу: "Сейчас так не любят". Только на переезд в Израиль я не согласна...

– А вы женаты?
– спросила я, разом прекратив наркотически идиотические видения.

– Конечно!
– Наум пожал плечами, удивляясь, видимо, моей наивности.

– И дети, конечно, есть?
– моему презрению уже не было никаких пределов.

– Должно быть так, - он помолчал, а потом решительно добавил.
– Я хочу, чтобы вы мне помогли. Я вам верю, потому что таких нахалок не видел никогда в жизни.

– Каких таких?

– Бескорыстных.

Он мне надоел. Хотя и любопытно, но есть дела и поважнее. Мне нужно подготовиться к ряду важных встреч, задать умные вопросы, провести стрелочки от возможных подозреваемым к возможным исполнителям. И арестовать (убить?) виновных.

– А давайте завтра? Прямо с утра и начнем? И сколько вы мне заплатите?

– У меня - таки есть дикое желание... Я хочу поносить вас на руках. И постарайтесь, чтобы ваши крики не разбудили кого-то не здесь, - с этими словами он легко оторвал меня от пола(хорошо, хоть не успела пустить корни), и закружил по "зале".

– Идиот, - сообщила ему я сверху и поцеловала в побеждающую лысину. За советы и консультации для мошенников существуют особые расценки в долларах.

– Интересно, ты годишься мне в дочки?
– спросил он, демонстрируя не только возможности Клары Цеханасян, но и явно выраженный комплекс Гумберта.