Ральфа Рильо Арен за эти дни практически не видел, только читал его отчеты по браслету связи. Рильо, уязвленный тем, что брешь в охранной системе дворца была обнаружена уже после его назначения на пост, стремился заткнуть все дыры даже там, где их не имелось. Арен не возражал. Кроме поддельных иллюзорных амулетов братец мог оставить что-нибудь еще неприятное, хоть бомбу с часовым механизмом. Так что все начинания Ральфа Арен только одобрял.

– Я хочу предупредить вас, ваше величество, – сказал Рильо после того, как император сообщил ему про иллюзорный амулет Софии. – Во дворце никто, в том числе и я, не знает точно, что случилось в субботу. Но многие помнят, что с ее высочеством должна была поехать аньян. Служащие дворца считают Софию Тали погибшей, я и сам так думал, пока вы мне сейчас не сказали про иллюзорный амулет. Я очень удивился. И остальные удивятся. – Арен согласно наклонил голову, и Ральф продолжил: – Какой легенды мы должны придерживаться? Я понимаю, из дворца ничего вынести невозможно, но и в его пределах лишние разговоры ни к чему.

Да, все верно. И об этом он вчера после бессонной ночи тоже не подумал, только попросил Гектора закрыть Софию амулетом.

– Моя аньян покинула магмобиль сразу после того, как он выехал с дворцовой территории, и отправилась к себе домой из-за срочной просьбы матери. Я дал свое разрешение.

– А если ее будут спрашивать, что случилось дома?

– София ответит: «Это личное».

– Все равно пойдут слухи, ваше величество. – Ральф скептически поджал губы. – Особенно если учесть то, что написали в «Золотом орле» про абсолютный щит, защитивший наследницу.

– Абсолютный щит – невозвратное заклинание. А София вернулась.

– Чудо. Которое сотворили вы, как потомок Защитника.

Арен поднял брови, и Рильо пояснил:

– Я думаю, такой вариант обязательно будет гулять среди прислуги. Еще и неземную любовь приплетут.

«И будут правы», – подумал император, усмехнувшись, но вслух сказал:

– Не страшно. Пусть болтают, в пределах дворца можно. Поболтают и забудут через месяц.

После разговора с Ральфом Арен до обеда проводил совещание с судебным комитетом и на обед вырвался с огромным трудом. В другой день он быстро перекусил бы в кабинете, но очень хотелось увидеть Агату с Алексом.

Дети ждали Софию и вновь спрашивали о ней, и император обещал, что вечером он ее обязательно приведет, а пока надо подождать. На всякий случай проверил чувства Виктории, сняв щит, и убедился, что она не злится и не ревнует. Надо бы поговорить с ней насчет поездок на море, но для этого Арену требуется время, а сейчас его уже ждет Гектор Дайд и после него – сотрудники финансового комитета.

Дознаватель, уставший и взмыленный, как обычно, и хорошо знавший, каким тяжелым днем у императора всегда была среда, доложил обо всем быстро и четко.

– На одном из охранников Императорского театра мы нашли следы ментального воздействия. Не кровного, обычного. Он из тех, кто имел доступ к архиву со всеми ключами театра. Мы его хорошенько допросили – пустышка, ничего не знает и не помнит. Дал согласие на запись и просматривание воспоминаний на кристалле памяти, но это ничего не принесло. Ключ он не передавал никому в руки, а просто оставил в условленном месте.

– Ясно. Что дальше планируешь делать?

– Искать связь между последователями вашего брата и Императорским театром. Не может быть, чтобы его выбрали по случайному принципу, должна обнаружиться связь, свой человек среди служащих. Подобный факт – не то, что можно бросить дознавателям, как кость собаке, чтобы грызла и не отвлекалась. Это промашка. И промашки должны быть еще.

– Возможно, только одна промашка и будет.

– Нет, ваше величество. – Улыбка Гектора стала хищной, как у змеи. – Это цепочка. Одна ошибка тянет за собой вторую, вторая – третью, и так далее. Достаточно одной мелочи, чтобы погубить все дело. Нам сейчас необходимо понять, куда именно смотреть, в какую сторону.

– Хорошо, копайся, – кивнул Арен, глядя на часы на браслете связи. – Завтра доложишь подробнее.

Финансовый комитет, к сотрудникам которого император отправился после встречи с Гектором, выпил из него всю кровь и высосал все мозги, и к шести часам вечера, когда совещание наконец закончилось, Арен опять начал ощущать себя старой мочалкой. Но все-таки не до такой степени, как накануне.

Настало время идти за Софией, и император, предупредив по браслету ее и Вагариуса, шагнул в камин.

Время после выписки пролетело незаметно, потому что было наполнено исключительно радостными эмоциями. София в сопровождении Вагариуса вернулась домой, к маме и сестрам, и до самого вечера наслаждалась бездельем. Синтия с утра, пока дочь выписывали, приготовила целый стол разных вкусностей, и София с Вано первым делом пообедали. Безопасник так нахваливал стряпню ее мамы, что Синтия смущалась и краснела, будто маленькая девочка, но София видела – ей приятно, и радовалась. Она очень хотела, чтобы они подружились, точнее, даже породнились – ведь Вано нужна семья.

– Я думал кое о чем, Софи, – сказал Вагариус, когда они поднялись в ее комнату ближе к вечеру. Синтия с девочками остались внизу мыть и убирать посуду. – Хотел обсудить это с тобой, прежде чем…

– Что такое? – Она улыбнулась и посмотрела ему в глаза.

Вано вновь беспокоился, взгляд его был наполнен смятением.

– Может, мне предложить твоей маме выйти за меня замуж?

София так удивилась, что едва не села на пол. Хорошо, что рядом стояла кровать – она опустилась на ее край и изумленно протянула: