Ступая на коврик после горячего душа, я остаюсь собой, когда звук моего телефонного звонка эхом разносится по дому. Он доносится снизу, где я, должно быть, оставила его, придя домой с занятий сегодня днем.

Единственный человек, который звонит мне и знает мой номер — это мой папа. С тех пор как я приехала сюда в пятницу, я ему не звонила. Он, должно быть, готовится сесть в свою патрульную машину и приехать сюда сам. Мне не терпится сообщить ему, что я нашла работу, и все встает на свои места. Я завожу друзей, и занятия увлекательны, может быть, в конце концов, приехать сюда было не такой уж ужасной идеей.

Дом пуст. Лив написала мне сегодня утром, чтобы сообщить, что они с Заком пошли в кино и не вернутся домой допоздна. Обернув полотенце вокруг тела, я спешу вниз, чтобы ответить на звонок.

Схватившись за перила лестницы, я заворачиваю за угол на кухню и натыкаюсь на что-то твердое. Кого-то твердого.

Моя голова пульсирует, и я убеждена, что могу видеть звезды в течение нескольких секунд. Полотенце, за которое я держалась изо всех сил, теперь упало мне на лодыжки, пока я пытаюсь прийти в себя. Когда я это делаю, я оказываюсь в ситуации, в которой предпочла бы быть без сознания.

Я абсолютно и совершенно голая, если не считать моих пушистых кроличьих тапочек, и смотрю в пару веселящихся глаз.

Эйс.

Что еще хуже, Эйс сам без рубашки. Я не могу двигаться достаточно быстро, тянусь за полотенцем, которое уронила, и прикрываюсь им. Это не меняет реальности этой ситуации. Он уже видел меня голой. Хуже этого быть не может.

Мои глаза скользят по его телу, кажется, я не могу себя контролировать. Должно быть, он тоже принимал душ в своей ванной. Его волосы влажные, и капли стекают по груди.

Мне не нужно видеть себя, чтобы понять, что мое лицо приобрело пунцовый оттенок. Мой рот открывается, но ничего не выходит. Я смущена до такой степени, что немею. Это просто великолепно!

— Я думал, что сказал тебе смотреть, куда ты идешь, — огрызается Эйс. Я не знаю, почему я так удивлена. Он грубит каждый раз, когда мы имеем удовольствие общаться.

Тень пасмурного полудня, заглядывающая в кухонное окно, заставляет его глаза казаться темнее, разъяренными. Я понимаю, что это, должно быть, его обычное поведение, некоторые люди просто вспыльчивы.

— В чем твоя проблема? — я огрызаюсь на него в ответ, мой собственный гнев берет верх, — что я такого сделала, что ты на меня злишься?

Его лицо немного смягчается, но это может быть моим воображением. — Просто держись подальше от меня, — предупреждает он и уходит от меня, захлопывая за собой дверь своей спальни.

Я стону от разочарования. Это все равно, что вытягивать кровь из камня.

Поднимаясь по скрипучей деревянной лестнице обратно в свою комнату, я нажимаю на контакт моего отца. — Привет, извини, я пропустила твой звонок, — говорю я, как только он берет трубку.

— Привет, Калс. Я просто звоню, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Я не могу не волноваться, — говорит мой отец.

— Все в порядке, пап, — я понимаю его беспокойство.

Он последний родитель, который у меня остался, и я его единственный ребенок. Мы пережили вместе самое трудное время, но, возможно, травма помешала нашим отношениям во многих отношениях. Мы не говорим о несчастном случае. Мы почти не говорим о ней.

— У меня все хорошо. Я встретила кое-кого из друзей и, возможно, напишу несколько статей для университетской газеты, — говорю я ему. Если мой папа поймет, что я прогрессирую, тогда он перестанет так сильно беспокоиться обо мне.

— О, — говорит он удивленно, — это здорово! Я горжусь тобой за то, что ты дала этому шанс, малышка, — через несколько секунд он добавляет, — твоя мама тоже была бы рада.

Моя мама была учительницей английского языка, увлеченной миром. Хотя временами я задаюсь вопросом, не была ли она слишком увлечена идеализмом. Она постоянно терялась в присутствии слов, поглощая их, и изливая их на страницы ее дневников. Мне еще предстоит заставить себя прочитать ее дневники, которые хранятся на чердаке дома моего детства.

Были времена, когда я сидела в своей комнате, уставившись на них, не в силах пройти дальше обложки. Я боюсь, что в конце концов потеряю каждую частичку своей мамы, если прочитаю их. Я не готова к этому.

— Как у тебя дела, пап? Дома все в порядке? Счета оплачены?

Мой папа склонен оставлять вещи забытыми, когда он слишком перегружен ими. Мы не испытываем особых финансовых трудностей, но у нас также нет свободных денег, особенно с единственным доходом и моим обучением в колледже, за которое платит мой отец. Я взяла студенческий кредит, но мой отец настоял на том, чтобы оплатить часть обучения, утверждая, что он откладывал деньги на это с тех пор, как мне было пять.