— Конечно, — говорю я. Если этот университет позволит мне работать в одном из крупнейших городов мира, то я готова учиться изо всех сил.

— Отлично. Также я бы предложил заняться волонтерской работой в университете, возможно, чем-то относительно похожим на вашу специальность, например, писать колонку в школьной газете несколько раз в месяц, — продолжает ректор.

Я уже давно ничего не писала, не говоря уже о том, чтобы делиться своей работой со всей школой. Но слова моей мамы продолжают повторяться снова и снова, я сомневаюсь, что многие люди читают университетскую газету. — Конечно.

В течение оставшейся части приема мистер Хоули обсуждает различные курсы здесь и ненавязчиво дает указания посещать кабинет школьного терапевта. Он предоставляет мне перечень тем, проинструктировав меня отправить статью о том, что я считаю подходящим, когда я буду готова, и они рассмотрят ее.

Возвращаясь домой, я размышляю, правильно ли я поступила, приехав сюда, в этот университет, в этот город. Возможно, год перерыва был бы не так уж плох. Я могла бы записаться на программы, чтобы получить дополнительный зачет, и это повысило бы мой средний балл. И все же я искренне сомневаюсь, что сделала бы это. Вместо этого я бы придумала оправдание и продолжала хандрить. Надеюсь, я сделала правильный выбор.

— Как прошел остаток твоего дня? — Лив спрашивает меня, когда я неторопливо вхожу в дом. Она сидит на кухонном столе, засовывая виноград в рот, живя в блаженстве.

Я закатываю глаза и вздыхаю.

— Что случилось? — настаивает она.

Недавний инцидент у кабинета ректора все еще давит мне на грудь.

— Ух, — стону я, — какой-то недоделанный плохой мальчик, мудак… — начинаю я, но внимание Лив больше не на мне. Я останавливаюсь на полуслове и медленно поворачиваюсь, чтобы проследить за взглядом Лив.

Недоделанный плохой мальчик, мудак, стоит передо мной. Его взгляд впивается в мой.

— Эйс, — приветствует его Лив.

Эйс возвышается надо мной. — Какого хрена она здесь делает? — рычит он. Я поднимаю голову, чтобы встретиться с его презрительным взглядом, и снова меня притягивают его прекрасные глаза. Остальная часть его лица четко очерчена. Его брови нахмурены, полные губы сжаты в линию, а темная щетина очерчивает его подбородок.

Несмотря на то, что он полностью одет, его мышцы перекатываются по каждой части тела. Большинство парней здесь занимаются спортом, отсюда и их подтянутые тела — такой позор, что мой взгляд был потрачен на засранца.

— Эйс, я же говорила тебе, что у нас будет соседка по дому. Тебя это устраивало, — успокаивающим тоном напоминает ему Лив.

— Не она, — говорит он. Его глаза не отрываются от моих, в них танцует пламя, откровенный гнев без намека на милосердие.

— Прошу прощения? — спрашиваю я. Я не могу понять, что я такого сделала, чтобы он так сильно ненавидел меня. Конечно, сегодняшний инцидент был неприятным, но я почти ничего ему не сказала, кроме того, что назвала его придурком. В свою защиту скажу, что я имела на это полное право, поскольку он вел себя как настоящий мудак.

— Успокойся, ты ведешь себя как ребенок, — спокойно говорит Лив. Она поворачивается к нему лицом, перекидывая ноги через стойку.

— Она должна уйти, — медленно заявляет он. Его руки сжимаются в кулаки по бокам. Мне следовало бы бояться его, и я боюсь, только немного. Он пугающий, особенно когда у него так тикает челюсть. Он очаровывает меня тем количеством гнева, которое в нем есть. Кто сегодня плюнул ему в завтрак?

— Эм, я могу пойти собрать свои вещи, — заявляю я. Очевидно, что это единственное решение, поселяться сюда было плохой идеей. Я использую это осложнение как путь к отступлению, но сомневаюсь, что у кого-то на моем месте был бы другой взгляд.

— О нет, определенно нет. Ты не уйдешь, — говорит мне Лив, но не сводит глаз с Эйса. Несколько мгновений они пристально смотрят друг на друга, и, что удивительно, Эйс первым разрывает зрительный контакт.

Он врывается в свою комнату и так сильно хлопает дверью, что я подпрыгиваю от грохота. Секундой позже с его стороны раздаются тревожные звуки. Я смотрю на закрытую дверь, не понимая, что произошло. Он что-то ломает? У этого парня серьезные проблемы с гневом, но Лив ведет себя так, будто все в порядке, с удовольствием жуя виноградину. Я предполагаю, что это происходит не в первый и не в последний раз.

— Мне так жаль, я не знала, что он будет так себя вести. Обычно он не так плох, — пытается успокоить меня Лив.

— Возможно, я разозлила его, столкнувшись с ним возле кабинета ректора, — признаю я, хотя знаю, что это была не моя вина.

— О, — говорит она и хмурит брови. — Эйс разговаривал с Де… я имею в виду, с ректором? — она поправляет себя.

— Э-э, больше похоже на кричал, — признаю я, и она кивает.

Между нами повисает тишина, поскольку ее глаза не отрываются от двери Эйса, как будто она подумывает о том, чтобы войти туда и самой вразумить его.