В отделении был предусмотрен душ для сотрудников, но для доступа к нему нужен был специальный «водяной талон» — небольшой номерной жетон из полупрозрачного синего пластика. После Случайного Терраформирования пресных источников почти не осталось, а опреснение — слишком дорогое удовольствие, чтобы позволить воде литься литрами не в жилом блоке, а в отделении полиции. Каждому выдавалось по одному талону на десять рабочих дней — исключительно на случай непредвиденных обстоятельств, ведь переработки, а тем более ночёвки на работе не поощрялись и вообще-то не предусматривались. Но это — у «нормальных следователей», как сказал вчера ночью Нат.

Как только они решили самоизолироваться, Натаниэль нырнул в один из бездонных ящиков своего стола, извлёк оттуда две пригоршни синих жетонов и отдал Тае. Она не стала спрашивать, откуда у него их столько — при своём стиле работы он вряд ли мог бы их накопить, скорее уж выменял или купил у кого-то. Вопрос о том, что ещё можно найти в столе Ната, она тоже решила отложить на потом, но не удивилась бы, найдись там совершенно случайно не сданные вещдоки или даже оружие.

Она каждое утро начинала с душа, пытаясь смыть с себя ночные кошмары, желая просто стоять под водой с пустым разумом. Но, как назло, именно в эти три минуты в её голове начинали крутиться какие-нибудь навязчивые мысли, и в реальность она возвращалась только тогда, когда вода выключалась. Так и в этот раз: её мозг уже сам по себе нарисовал упрощённую схему того, что они успели нарыть по текущему делу, и теперь пытался подобрать недостающие элементы.

Давно, в детстве, Тая прочитала как-то несколько рассказов про охоту — странную и непонятную забаву старой Земли, когда люди соревновались в силе, умении и хитрости с дикими животными. Тогда она посчитала её варварством и дикостью, но теперь вдруг поняла, про какой азарт говорилось в той книге, — она сама начала чувствовать себя охотником, идущим по следам безумного зверя-людоеда, способного в любой момент ощериться и ударить в ответ из темноты, превосходящего её и в силе, и умениях. Значит, ей оставалась только хитрость. Именно в этот момент истекли её три минуты, а Тая, задумавшись, осталась стоять в цилиндре душевой кабинки, отрешённо наблюдая за капельками воды, скатывающимися по её телу.

***

— Смело, золотце. Мне нравится.

Натаниэль неторопливо поглощал завтрак, запивая его кофе. Тая стояла перед экраном, неуверенно перекладывая полупустую бутылку воды из руки в руку.

Вернувшись из душа, она зарисовала схему, что представляла в своём мозгу и, немного помявшись, рассказала об аналогии, всплывшей в её голове. Из неё же родилась и смелая — по мнению самой Таи даже чересчур — идея: на дикого зверя устраивали облаву, выманивая его желанной добычей туда, где охотники могли бы его убить. Она знала, что не изобрела ничего нового, — подобные подходы часто использовались полицией раньше, о чём ей рассказывали на лекциях в Академии. Но вот использовать в качестве приманки живого человека, да ещё без каких-либо гарантий, — такое теперь осуждалось и иногда даже каралось. Сумев объяснить свою идею, Тая облегчённо вздохнула, уверенная в том, что уж кто, а Нат не будет задумываться над общественным одобрением. Он уже начал набрасывать план действий:

— Надо всё продумать. Во-первых, убедить самого Сому. И в том, зачем это надо сделать, и в том, что мы сможем его защитить. Во-вторых, сама защита. Мы-то с тобой к нему поехать не сможем. Поэтому нам нужен кто-то ещё, кто согласится на эту авантюру. У меня есть пара вариантов — нужно узнать, в каких Зонах они сейчас служат и не отстранили ли их вообще. В-третьих, нужно понять, как именно мы сможем поймать самого зверя. И с этого, пожалуй, и надо начинать, — он залпом допил кофе и встал. — Но тут уж мы оба знаем, кто нам поможет.

— Нам, наверное, надо предупредить полковника Тагора?

— Меньше знает — крепче спит. Моих полномочий хватит, чтобы запросить людей и ресурсы в обход него. Бери планшетку. Отправь Мириам официальный запрос, что мы идём.

Тая начала было вбивать запросы в планшетку, но остановилась и подняла глаза:

— До этого мы так не делали.

— Золотце, соберись. Что поменялось с того дня, как мы здесь окопались, и как ты думаешь, почему?

Тае сильно захотелось зарыться руками в волосы и почесать голову. Это явно стало чем-то нервным. Поймав себя на этом, она вытянула руки по швам, поджимая пальцы. Натаниэль, естественно, заметил этот жест и заинтересованно посмотрел на неё, но Тая старательно проигнорировала его взгляд:

— Именно с того дня, как мы изолировались. Хм… Мы делаем всё, чтобы никто больше не попал под подозрение, будто тоже владеет информацией по делу. Значит, — она расслабила плечи, — нам нужно уметь это доказать.

Именно поэтому все коммутаторы у них были переключены в официальный режим фиксации данных и все переговоры протоколировались и сохранялись в трёх местах: на их терминалах, на терминалах собеседников и центральным коммуникационным отделом.

— Хорошо, но я не понимаю, почему в кибер-центр вы раньше бегали просто так, а сейчас хотите сделать это официально?

— По тем же причинам. Мы не сможем раскрыть это дело без прямого и активного участия кибер-центра. И надо этот факт зафиксировать для всех. А про прошлые походы туда — никто всё равно не узнает. Камеры в отделении хранят данные за трое суток. Да, должны хранить дольше, но совершенно случайно из-за халатности персонала настройки сбились, — Натаниэль рассказывал это с непробиваемо-невинным видом. — Не такое уж большое дело, максимум — выговор кому-нибудь прилетит. Полноценно хранятся данные с электронных замков, но тут мы с тобой покладистые узники и, если судить по логам, то практически никуда не выходим. Не смотри так осуждающе, золотце, это ведь всё не забавы ради. Ещё есть камеры в самом кибер-центре, но они находятся под полным контролем Мириам. В том числе и то, что они видят.