— Чувствую, что дело очень серьёзное. Ладно, не буду допытываться. Будь осторожна, хорошо?

— Я постараюсь, Лиль.

Отключилась. Проглотила ком.

Справившись с эмоциями, я завела мотор, но ехать не спешила. Вопрос — куда ехать? На секунду закрыла глаза, а когда открыла, увидела Веру. С минуту мы буравили друг друга взглядом, затем я кивнула на соседнее сиденье, и девушка тут же забралась ко мне в машину. Чёрное каре обрамляло круглое личико с родинками на левой щеке. Глаза, подведённые чёрным контуром, смотрели уверенно и открыто. Она дала объяснение раньше, чем я успела раскрыть рот.

— Я поехала за тобой на такси. Уж очень тревожное положение у тебя. И… кажется, я смогу тебе помочь.

Не произнося ни слова, я протянула ей жёлтый листок, на котором Рома написал: «Я буду драться за наше счастье. Скоро ты станешь свободной. Скоро кошмар закончится. Помни, что я люблю тебя».

Вера вернула листок и уверенно сказала:

— Надо ехать к школе.

— Почему к школе?

— Истоки там. Поверь, они сводят счёты, и причина кроется в школьных годах. Тогда они не разобрались.

— О, Боже! — мой голос дрогнул. — Я этого не хотела…

— Саш, Олег не знает, что Роман несколько лет после школы занимался борьбой.

— Что? Откуда такие познания? — во мне заговорила ревность.

— Это ни для кого не секрет. Весь магазин в курсе. Он и сейчас часто тренируется, у него в кабинете, в шкафу лежат перчатки для бокса.

Как же плохо я ещё знаю Рому! Меня сковала обида, но сейчас было не время корить себя. Надо было остановить их. Я поехала к школе, надеясь, что Вера не ошиблась.

По дороге у нас состоялся разговор. Вера хотела понять, почему Олег преследует меня после развода.

— Всё просто, — сказала я. — Дело в наследстве. После тяжёлого судебного процесса у Сергея Анатольевича, отца Олега, случился инсульт. Он очень тяжело болен, и врачи пророчат скорый уход. О завещании отца Олег в курсе, вот и начал действовать.

— Неужели дед всё завещал внуку?

— Это произошло в зале суда до несчастного случая. Я не присутствовала там, а узнала всё от своего адвоката. Сергей Анатольевич был раздосадован поведением сына. Он не знал о постоянных изменах сына, не знал он, что Олег избивал меня, издевался и не занимался сыном. Поэтому в присутствии свидетелей продиктовал новые условия для завещания. Теперь Олег, в случае смерти отца, получит место в фирме и какую-то определённую сумму денег. Большая часть состояния перейдёт Косте. Но до его восемнадцати лет именно я буду распоряжаться наследством сына.

— Но если Олег отберёт у тебя ребёнка, что это изменит?

— Ничего. Он его не отберёт. Его цель — довести меня до безумства, чтобы впоследствии меня признали неспособной воспитывать сына.

— Он хочет…

— Да. Если меня лишат родительских прав, Костю отдадут отцу. А это значит, что состояние перейдёт тоже к Олегу. Костя ему не нужен.

— Хм… А ты не боишься, что он тебя… ну…

— Убьёт? Нет, — я улыбнулась какой-то злой улыбкой, словно адресуя её Олегу, — убийство — не вариант. Все должно быть естественно. Подумай, что будет, если Олег попадёт в тюрьму. Нет… он слишком труслив. Сама сказала, что ему даже не хватило смелости ударить Рому в тот день. Били его дружки, разве нет?

Я сбавила скорость. Показалось серое трёхэтажное здание школы, и в голове внезапно всплыл образ мамы.

— Хотя знаешь… я могу ошибаться, ведь… Олег однажды совершил убийство.

27

Здание школы напоминало заброшенный дом с привидениями. В детстве, примерно в первом или во втором классе, наш класс отправился на просмотр советского фильма «Дом с привидениями». Почему-то школа в период летних каникул напоминала именно тот самый дом, где Оля Николаева должна была пройти непростое испытание. Не было никакого желания заходить в школу. Признаться, за шесть лет я впервые приехала сюда.

Воспоминания лились рекой. Пока мы с Верой брели по тропинкам пустого школьного двора, я чётко видела себя в гольфах до колен и в коротенькой юбочке рядом с Машкой в ещё более откровенном наряде (она всегда расстёгивала верхние пуговицы блузки, которая просвечивалась, раскрывая секреты женских прелестей). Я слышала наш звонкий смех. И крики посторонних мальчишек: «Эй, красотки! Пойдёмте гулять!» Нас забавляло внимание щеглов. «Дорасти сначала!» — кричала в ответ Машка.

А вот площадка, где Олег подрался со Славой.

Я взглянула на большие окна, за которыми сейчас было пусто. Но в те годы из открытых форточек виднелись головы учеников. Одна пухленькая девочка из восьмого класса любила сидеть на подоконнике на свой страх и риск. Однажды я спросила, не боится ли она. «Второй этаж, — ответила она, — чего мне бояться?»

Какие же дети глупые!

Как бы оградить в будущем Костика от этих глупостей?

Вера дёрнула меня за руку, уводя от главного входа.

— Там, возможно, сторож. Если они решили бороться, то будут делать это в спортзале.