Камер в этой школе никогда не было. Это не самая престижная школа города. Обычная средняя. Директора, сколько бы их ни было, никогда особо не заморачивались. Так что школа в некотором смысле осталась советской.

Спортзал находился в пристройке, стоящей отдельным корпусом за трехэтажным зданием. И вход туда шёл отдельный. Через школу тоже можно было туда попасть — по переходу, но я уверена, что на лето он заперт.

Мы пробирались вдоль боковой стены здания, где всё заросло травой, колющейся и царапающейся. Вера недовольно ругалась, а я не обращала ни на что внимания. Моё сердце колотилось как бешеное от страха, что я не найду здесь Рому.

Как и предполагала Вера, дверь в спортзал была открыта.

— Я туда не пойду, — сказала она.

— Почему? — я почувствовала резкий удар страха в горле.

— Я должна остаться здесь. Чтобы помочь…

Мы неотрывно смотрели друг на друга. Вера — уверенно и упрямо. Я — испуганно и с сомнением. В конце концов, сдавшись и согласившись, я аккуратно толкнула дверь и вошла.

Первое, что я услышала, это мужские выкрики. Не четкие слова, а что-то вроде «хэ!» или «хоп!». Коленки подкосились, и я опёрлась рукой о стену. Сейчас я находилась в тесном коридоре три на три, откуда попадаешь сначала в раздевалки, а потом поднимаешься по железной лестнице в сам спортивный зал.

Дверь в зал была открыта. Я смотрела на неё и едва могла дышать. Вера знала. Или просто догадалась. Рома и Олег там. Потирая себя руками, я не осмеливалась продолжить путь. А когда решилась и сделала шаг вперёд, вдруг услышала:

— Ты ничего этим не добьёшься! Я ведь позволю тебе себя покалечить. Сечёшь? А потом в суд подам. У меня достаточно средств и связей, чтобы засадить тебя и продолжить начатое. Даже проще будет… Сашка ведь потеряет голову и… свихнётся.

— У тебя ничего не выйдет. И ты меня не запугаешь. Я не тот сопливый мальчишка, которого ты мог убрать с дороги, когда вздумается. Тогда ты пользовался своим влиянием, папа тебя всюду отмазывал, ты мог выйти сухим из воды, и неважно, что ты вытворял. Я же был обычным подростком, не желающим иметь проблемы с таким, как ты. Но видит Бог, если бы Саша обратила на меня внимание в те годы, я дал бы тебе отпор.

— Сашка любила быть на виду. Зачем ей такой, как ты? Хм. Но по сути, без Машки она не стала бы такой популярной, какой была. Хочешь правду? Я начал крутить роман с Машкой раньше, чем с Сашкой. Однажды мы в шутку поспорили, что я совращу её неприступную подругу. Машка была уверена, что это мне не по силам. Мне! Олегу Сафонову! «Для этого тебе придётся стать её настоящим парнем», — бросила она. «Так я и стану! Какие проблемы?» — заверил я. Спор состоялся.

— Мудило! — крикнул Рома, а в следующую секунду я услышала глухой удар и короткое «ах».

Больше не медля ни минуты я вошла в зал и оказалась на балконе, с которого наш тренер обычно следил за ходом игры или соревнованиями. Они меня не видели. Рома стоял к балкону спиной. Олег валялся на мате. Я не заметила крови на его лице и посмела предположить, что пока Рома бьет не сильно. Специальных боксерских перчаток у них не было, но оба зафиксировали руки бинтами. Красными как кровь.

— Сегодня мы разберёмся окончательно, — кричал Рома. — Ты можешь сдаться, пока не поздно.

— Я никогда не сдаюсь, — поднимаясь сказал Олег. — Но повторюсь, я не обязан уезжать и оставлять Сашку в покое. Не будет никаких доказательств твоей победы, говнюк. Кто нас будет судить?

— Я! — не стоило мне этого делать, но слово не воробей. Хотела остановить драку, а теперь буду в ней участвовать. — Я буду вас судить!

Рома обернулся, и его лицо выглядело растерянным. По его домыслам, я не должна была их найти. Олег широко улыбался. Только теперь я заметила капельки пота у него на лбу.

— Сашка! Браво! Даже хорошо, что ты здесь.

— Я всё слышала, сукин сын! Вы с Машкой сыграли в отличную игру. Поздравляю!

— Если бы не твой залёт, потерь было бы гораздо меньше — только твоя чёртова девственность.

— Рома! — крикнула я, закрыв рот ладошками.

Быстро среагировав, Рома пригнулся. Гантель пролетела над головой. От тяжести Олега занесло и, чтобы устоять на ногах, пришлось выронить агрегат на пол. Он выругался. А Рома пришёл в ярость и, подбежав, врезал Олегу в челюсть да так, что тот отлетел на расстояние. Рома не стоял на месте. Он схватил Олега за грудки и попытался поднять на ноги. Олег вырвался и откатился в сторону. Грудь моего бывшего мужа ходила ходуном. Пытаясь восстановить дыхание, он закашлялся и сплюнул мокроту на деревянный пол.

Рома двигался на него, и я решила подлить масла в огонь.

— Что же ты трусишь? Мою мать, беззащитную женщину, убил и глазом не моргнул!

— Я её не убивал! — опроверг Олег, уходя от наступающего Ромы.

— Не разговаривай с ним, Саша, — попросил Рома, но я упрямилась.

— Почему же? Я хочу знать ответы. За что?

— Сказал же, что не убивал её. Просто не стал вызывать «скорую», когда она начала задыхаться. Мы повздорили. Эта старуха обвинила меня во всех грехах…

— Заткнись! Не смей называть её «старухой»! — в истерике кричала я. — Ты не вершитель судеб, понял?