— Хотите узнать, как? — спросил император.

— Откуда?

— Можно из первых уст, могу продемонстрировать запись его рассказа.

— Как? Он же пропал!

— Как видите, нашелся.

— Надо срочно сообщить Рейджену! Почему вы ему не сказали раньше? Он же так страдает!

— Поэтому и не сказал, пусть пострадает, ему полезно. К тому же он бы стал рваться сюда, захотел увидеться, а Ронгвальд категорически не желает его видеть, вот с вами он хотел встретиться и поговорить.

— Так пойдемте к нему скорее!

— Не торопитесь, принц, прослушайте запись, что бы не наделать тех же ошибок, что и Рейджен. Без этого вы Ронгвальда не увидите. Я не дам травмировать мальчика и дальше. Хватит с него. Слушайте и делайте выводы.

Судя по выражению лица Ренне, услышанное шокировало принца. Нет, он трезво оценивал брата, его бесхарактерность, внушаемость, нерешительность, но такого, такой вопиющей глупости он не ожидал. Теперь ему было ясно, почему вдруг, президент Рэма решил подать дурацкий иск к заводу по производству личных космических яхт, пожалуй, самого крупного машиностроительного предприятия Итонии, в основном специализирующейся на товарах легкой промышленности. Основным собственником была королевская семья, вот ему и пришлось уехать, улаживать конфликт. Очень подозрительно вовремя! Но брат! Не поговорил с сыном, отдал в руки дознавателям, слава богу, что приговор додумался отменить. Набросился с обвинениями на мальчишку, которого до этого больше часа продержали на эшафоте, в ожидании казни, причем в последние минуты — с петлей на шее! Счастье Рейджена, что у того руки были связаны, он сам, Ренне, за такое бы действительно, если бы не убил, то избил бы точно, не думая о последствиях! И, неужели Рейджен все же сам подписал жестокий указ о высылке и продаже? Рон, по всей видимости, верил в это. Честно, Ренне тоже, но брат вначале поверил в сумасшествие, а потом так сокрушался, так переживал из-за исчезнувшего сына! Так не мог поступать человек, сам приложивший к этому руку! Значит, Рона обманули, что бы совсем выбить у него почву из-под ног. А жаждущий получить власть Драмм перешел уже всякие границы, подделывая королевские приказы! Только сейчас говорить об этом племяннику не стоит. Только оттолкнешь его от себя. А он, видимо, последний близкий человек, которому тот все еще верит. Так что только родственные чувства, любовь, поддержка. Пусть почувствует, наконец, что он не один, что ему рады, верят в невиновность, переживают за него. Потом будем докапываться до истины.

— Проняло? — спросил император, вглядываясь в изменившееся лицо принца.

— Да уж, всего от брата ожидал, но такого?

— Как вы думаете, он действительно подписал тот приказ о высылке и продаже? Мог?

— Не думаю, вы же сами отец, смогли бы сына на такое обречь, даже если он кругом виноват?

— Ну, а если сказали, что это на время, убедили, что будут следить, через пару месяцев выкупят? Раз он даже в одиночке, в нечеловеческих условиях не раскаялся? Да в чем там каяться-то было? В том, что поддался на агитацию этих сторонников демократии? Так и отцу следовало поступать умнее. Переговорить, объяснить заблуждения, пар выпустить и помириться! Неужели не захотел на себя труд взять по вразумлению чада?

— Ну, у брата характер…

— Нет у него характера! Ни характера, ни силы воли, ни уверенности. Ренне, открою вам страшную тайну. Хотите знать, кто отсоветовал смертный приговор так называемым участникам заговора подписывать? Я! У Рейджена хватило ума со мной советоваться, как поступить! Слава Богу, что со мной, он бы и с Карусом посоветовался, если бы код коммфона знал! Сам не мог принять такое важное решение! Тюфяк, простите за прямоту. Ладно, если прониклись, то пошли, переговорите с племянником, только осторожно, прошу вас, там такое впечатление, что вся душа сплошная рана. И не вздумайте отца оправдывать! Замкнется и вас тоже во враги запишет. Он считает, что именно отец во всем виноват, и, по большому счету, так и есть. Ни видеть его, ни возвращаться к нему он не хочет, не верит. И правильно делает. Пошли! Рон в госпитале.

Всю дорогу до госпитального отсека, Ренне пытался продумать будущий разговор. Не получалось. Чувство жалости и огромной вины заслоняло все. Поэтому, увидев стоящую спиной к ним, у иллюминатора одинокую фигуру он почувствовал, как спазм сдавил горло.

— Рон, — тихо позвал он. Юноша стремительно повернулся, и Ренне поразил его истощенный вид, осунувшееся лицо, казавшиеся огромными печальные глаза, голова с торчащими прядями начинающих отрастать волос.

Борт космического крейсера, Родон.

— Дядя? — чуть удивленно, чуть испуганно спросил Рон, оглядывая Ренне и Эльриана, словно подозревая, что за их спинами прячется кто-то еще.

— Ты хотел поговорить с Ренне, — спокойно сказал Эльриан, — не переживай, на крейсер он прилетел один.

Ронгвальд расслабился.

— Оставлю вас переговорить наедине, по-родственному, часа вам хватит? Боюсь, больше Пауль, это доктор, не разрешит! Принц Реннне, потом вас проводит Клод, он охраняет Ронгвальда. — Ренне кивнул.

Эльриан вышел, Ренне шагнул к племяннику и заключил его в объятия. Сквозь тонкую больничную пижаму он ощущал, как отощал юноша. Кожа да кости. Просто скелет.

— Господи, Рон, мы уже отчаялись найти тебя! Жаль, что брат отказался со мной ехать, он так переживал!

Ронгвальд неожиданно резко высвободился из объятий дяди.

— Рон, что случилось?

На лице племянника застыло странное выражение. — Ты делаешь мне больно, дядя, — суховато ответил он, — у меня спина еще не зажила полностью. И потом, не надо мне рассказывать сказки, о том, как переживал король. Все, что со мной произошло, это его вина и его приказы.

Рон сделал шаг назад, упорно не смотря на родственника. Ренне растерялся. Эльриан был прав, зря он подумал, что тот сгущает краски. Ронгвальд категорически настроен против отца.

— Прости, дядя, я прилягу, голова кружится, стоять трудно. — Рон присел на кровать и откинулся на подушку.

— Ты болен?

— Нет, просто у меня была большая кровопотеря, потом голодал, да и избит был неоднократно, прости, но король тебе расскажет более подробно, это же его идея была продать меня на Обене в рабство, как осужденного пожизненно.