— Нет-нет-нет-нет-нет!!

На сей раз Шен побежал. Просто полетел над землей, не чувствуя боли и собственных ног.

С очередным «нет» он чувствовал, как дыхание Муана прерывается.

С очередным «нет» перед Муаном появилась багряная печать, линии которой походили на паутину и складывались в цветок ликориса. Эта печать отбила щупальца Глубинной тьмы, тянущиеся к горлу старейшины пика Славы. Обрубила их, точно бесполезные отростки лозы.

Муан пораженно уставился на печать, зависшую перед ним в воздухе. Шен в этот момент просто свалился, не чувствуя собственного тела, и заорал что есть мочи:

— Беги оттуда!!

Муану не нужно было повторять дважды. Он подобрал свой меч и как мог молниеносно бросился подальше от исходящегося тьмой старейшины Рэна.

Муан подбежал к Шену и подхватил его за плечи, удерживая над землей.

— Ты в порядке? — беспокойно нависая над ним, трепетно спросил он.

Шен не ответил — он посмотрел вверх на небо — туда, где сошлись в схватке две фигуры.

— Что у него в руках? — произнес он, продолжая наблюдать за сражением в воздухе.

Нечто в руках Шиана сияло так ярко, что было не разобрать, как оно выглядит. Его лучи, словно боевые цепи, тянулись к Админу, и тому приходилось блокировать удары, не переходя к нападению. На таком расстоянии Шену могло померещиться, но ему казалось, что он видит раздражение на его лице. Его недовольство можно было прочитать и в движениях: Админ словно пытался сбежать, но не мог повернуться к противнику спиной. Он пятился, собираясь сделать рывок, но каждый раз тянущиеся к нему лучи сбивали его движение, вынуждая защищаться. Шен подумал, что этот «священный артефакт» в руках Шиана (если это он) не так уж бесполезен.

Но в этот момент Админу словно надоело это представление. Он приблизился к Алу, зависшему в отдалении у купола и перепрыгнул на его меч. Свой же (и тут Шен заметил, что это ЕГО «Рушащий величие») послал точно в артефакт в руках Шиана. В удар было вложено столько силы, что полет меча был практически молниеносным. «Рушащий величие» столкнулся со «священным артефактом», а Шену показалось, будто тьма сошлась со светом. На мгновение все затихло, и Шен отчетливо видел, как распадается на части меч. Затем последовала вспышка, взрывной волной энергия разошлась во все стороны.

Муан закрыл Шена. Тот оказался в крепких, упреждающих любые попытки отодвинуть его в сторону и досмотреть события в небе, объятиях старейшины пика Славы. Впрочем, дошедшая до них волна походила на слабый ветерок, и внезапно стало казаться, что они просто обнимаются во время сражения.

Муан отстранился, и Шен смог заметить, как фигура в небе, что прежде держала артефакт, падает спиной вниз, расставив в стороны руки. Он наблюдал за этим целый удар сердца, и за этот удар почувствовал страх и растерянность от того, что не собирается бежать на спасение. Казалось, если бы не другой человек, взлетевший с земли и подхвативший Шиана, Шен бы так и смотрел, не совсем отдавая отчет, почему же он ничего не делает.

— Помоги подняться.

Муан потянул его на себя, помогая встать на ноги, и Шен направился в сторону трибуны, по которой по-прежнему, пусть и медленнее, расползалась тьма.

— Шен, — окликнул его Муан.

Голос его звучал громко и отчетливо, Шен даже не понял, слышит его мысленно или наяву. Он на мгновение сбился с шага, но затем, не обернувшись, продолжил идти вперед.

Шен понял, что с Глубинной тьмой ему помогла «киноварная печать», браслетом обвивавшая его руку. Понял не только из-за цвета и рисунка возникшей в воздухе печати, схожим с рисунком на его ладони, но и по тому жару, который исходил от браслета, когда печать становилась активной. Вот и сейчас: стоило ему войти в зону поражения Глубинной тьмы, как перед ним появилась красная печать, а браслет раскалился.

Это было терпимо несколько секунд, но Шен продолжал идти вперед, и давящая мощь Глубинной тьмы усиливалась с каждым шагом. В какой-то момент ему показалось, что браслет прожжет его руку насквозь и кисть просто отвалится. Это показалось столь реалистичным, что Шен не смог не покоситься на свою левую руку, несмотря на то что лавировал между застывшими в странных позах покореженными телами, которые сильно отвлекали внимание на себя. Вопреки ожиданиям, его запястье не походило на раскаленный уголь, кожа лишь покраснела.

Наконец, обойдя погибших и тех, кто еще сопротивлялся смерти, Шен пробрался к эпицентру давящей силы, где глубинный писака-душегуб расползался в стороны из пронзенного насквозь мечом плеча старейшины Рэна.

Насколько позволяли судить довольно скудные познания Шена в медицинской помощи, меч вынимать сейчас все же не стоит. Да и вряд ли расширение раны может замедлить расползание Глубинной тьмы. Само тело — кому бы оно сейчас ни принадлежало — находилось без сознания. Печать, отражающая от Шена губительную энергию, не была способна, к глубочайшему сожалению проклятого старейшины, подавить Глубинную тьму, как это делала метка проклятья.

Шен присел рядом со старейшиной пика Росного ладана.

— Рэн! Рэн, приди в себя!

Шен протянул к нему руку, но не коснулся, ощутив обволакивающую того темную энергию.

Тогда он поднялся и стукнул бренное тело старейшины ногой.

— Ер, демоны тебя побери!

Это действие, к сожалению, не возымело желаемого эффекта.

«Шен, ты справишься? — услышал он мысленные слова Муана. — Я чувствую…»

«Все хорошо», — хотел сказать тот. Однако, вместо желаемого ответил честное: «Я не знаю». Венец истины все еще сжимал его голову, и он никак не мог снять его без посторонней помощи.