Сердце Шена глухо ухнуло где-то в районе живота.

Как бы он ни пытался все изменить, сюжет изворачивался и неким мистическим образом возвращался в ту же колею. Ал должен был три месяца просидеть в темнице ордена, после чего ожесточиться и быть изгнанным из ордена. Вместо этого он провел три месяца на балу фейри, затем все равно умудрился ожесточиться, а теперь так же превратился в изгнанника, пусть и по другой причине.

Теперь они с Алом вновь стали теми, кем были друг для друга в оригинальной истории. Шен так отчаянно пытался все изменить, но в конечном итоге пришел к тому же результату. Значит ли это, что ему все еще уготована та самая смерть под пытками главного героя? Шену хотелось бы верить, что нет. Разве можно проделать такой путь — и не изменить ничего? Но реальность… реальность, в которой сюжет все еще повторяется… Он начинал думать, что в этой реальности, что бы он ни делал, есть точки, которые просто невозможно изменить.

Шен прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Пора было догонять Муана, если он не хочет разгребать еще и последствия его импульсивности.

Шен нагнал Муана, когда тот отодвигал навес и заглядывал внутрь шатра. Затем Муан исчез внутри, и Шен последовал за ним. Шатер был велик, но внутри располагалось всего четыре койко-места. На одном из них охала глава объединения «Полевые цветы», на другом сидел с перевязанной рукой и хмурым лицом глава ордена Великого неба, еще одно пустовало, а на последнем лежал старейшина Рэн. Брови его иногда хмурились, но сам он пребывал в забытьи.

Муан остановился над ним, недовольно скрестив руки на груди.

— Думаю, бессмысленно стоять здесь сейчас, — произнес Шен, после того как проверил, не растекается ли Глубинная тьма.

— Старейшина Заг из вашего ордена сказал, что его рана не угрожает жизни, — произнес наблюдающий за вошедшими Сэл Юар.

Муан кивнул.

— А где сам Заг? — уточнил Шен.

— Поищите его в соседних шатрах.

На этом этот скупой разговор был завершен. Шен и Муан вышли из шатра. Шен оглянулся и собрался было пойти к соседнему, но Муан перехватил его руку.

— Тебе хуже? — напряженно спросил прославленный мечник. — Ты заметно побледнел.

Шен взглянул на него, изогнув бровь. Хуже ли ему? Он сам не знает, что ответить на этот вопрос. Во всяком случае, ему не настолько плохо, чтобы требовать доктора.

— Все в порядке.

— Это Цыпа тебя ранил? — задал Муан давно беспокоящий его вопрос. — Что случилось, пока я сражался на трибуне?

Шен долго молчал.

— Я не хочу сейчас об этом говорить, — наконец, произнес он.

— Где Ал? — не отступал Муан.

Шен настойчиво вытянул из его пальцев свою руку.

— Обсудим это позже, — произнес он и направился на поиски Зага.

— Я видел его в небе.

Шен ничего не ответил. Муан хмуро смотрел ему вслед и уже сожалел, что так несвоевременно снял «Венец истины» с его головы.

К вечеру полил дождь. Холм размыло, потоки грязи, бурой от крови, неслись, обтекая заново установленные палатки, и впадали в Лунное озеро. К этому времени все потери были подсчитаны, а раненным была оказана надлежащая помощь. Оказалось, что потерь среди заклинателей было меньше, чем показалось Шену первоначально, а среди сектантов, наоборот, больше. Чуть меньше сотни человек из секты Хладного пламени пали в этом бою. Еще больше десятка сбежали, по словам главы ордена Великого неба, который во главе небольшого отряда гнался за отступающими. Заклинатели понесли существенно меньшие потери. Дикий фестиваль у подножия холма почти не пострадал, до них донеслись лишь слабые отголоски сражения. Погибла глава ордена Белой зарницы и несколько учеников ордена РР с пика Золотой зари, пару десятков заклинателей среднего уровня из разных кланов, которые были убиты во время тайного проникновения сектантов, остальные же отделались ранениями разной степени тяжести. По сути, подсчитывая потери, заклинатели еще больше уверились в том, что тактика Демнамеласа более походила на прореживание своих же рядов, чем на спланированное нападение. И все же то, как внезапно был нанесен этот удар, заставлял глав орденов и кланов пересмотреть свое отношение к главе секты Хладного пламени.

Шен устало выдохнул и опустился на стул. В центре большого шатра горел открытый очаг, по навесу били тяжелые капли дождя. Все предыдущее время, пока не начался дождь, Шен помогал отделять убитых сектантов от возможных жертв. Он нашел тела погибших учеников пика Золотой зари, лежащих кругом под трибуной. Их руки были широко расставлены, словно они держались за руки друг с другом, пока не умерли в одночасье. Распахнутые застывшие глаза этих мальчишек до сих пор всплывали перед его мысленным взором, стоило Шену закрыть глаза.

Муан после того разговора к нему не приближался, хоть и находился все время неподалеку. Шен то и дело чувствовал на себе его взгляд и был благодарен за то, что мечник не лезет с расспросами. Все случилось как случилось, Шен допустил ключевую ошибку, Админ ловко разыграл карты, переворачивая обожание Ала в ненависть. И вряд ли можно было теперь предпринять что-то, чтобы вернуть все назад. Шен знал, что виноват. По сути, он сказал правду. Он в самом деле долгое время не питал к Алу особенно теплых чувств. Относился к нему, как к балласту, был вынужден терпеть этого мальчишку, не блещущего особым умом и сообразительностью. Он на самом деле не обратил бы на него внимания, если бы не Система.

Если говорят, что любят не за что-то, а вопреки, то это выражение можно было бы полностью применить к Алу. Шен действительно полюбил его не за выдающиеся качества, а, скорее, вопреки тем глупостям, эмоциональным вспышкам и нелогичным поступкам, которые совершал Ал весь этот год. Если так подумать, Ал был бы довольно посредственным мальчишкой, если бы не сила главного героя. Но Шен полюбил его не из-за силы. Он постепенно привязался к нему, даже не осознав, когда это произошло. Чувство ответственности за его жизнь тоже пришло к Шену постепенно. Чувство беспокойства о его будущем. И даже наивное желание защитить, защитить того, кто обладает аурой неуязвимости.