Дом, милый дом. Черный пик, в котором нет места жизни. Сейчас, по весне, когда травы наполняются жизненными соками, а бутоны набухают перед тем, как взорваться ароматами, дурманящими разум, этот контраст жизни и смерти особенно заметен.

Раньше Шен прятался здесь, успокоенный мыслью, что никому не взбредет в голову посещать гиблое место. Черный замок казался оплотом спокойствия, но вместе с тем нельзя было сказать, что на пике было совсем не тоскливо. Некая безнадежность витала в воздухе, и хозяин пика это чувствовал.

Однако теперь его чувства переменились. В них появилась… надежда? Она была небольшой, как розовый цветок среди сотен безжизненных растений, остовами застывших на склонах пика Черного лотоса, но это было и не важно. Как яркий белый луч она словно пробила брешь в его глухой обороне.

Дом, милый дом. Раньше Шен пытался заставить себя принять все как есть. Теперь же он впервые позволил себе подумать о том, как все здесь может со временем измениться.

Тихо скрипнули входные двери. Черный замок встречал сумраком и тишиной.

Перед тем, как сделать следующий шаг, Шен развернулся к Муану.

— Аннис сказала, они строили печать возле залы Глубинной тьмы.

Прославленный мечник кивнул. Вместе с хозяином Проклятого пика он быстро преодолел пустующие серые залы, чуть задержав взгляд на розовом цветке, стоящем на столике в «чайной» комнате. Кажется, по горшку побежала пара глубоких трещин, но у Муана не было времени разглядывать его.

Шен пронесся по коридорам, снизив темп лишь у помещения перед залой Глубинной тьмы. Издалека он заметил черные линии, начерченные на полу. Остановившись, он обвел их взглядом, а затем оббежал вокруг, изучая темные углы.

— Его здесь нет! — в сердцах воскликнул он, хватаясь за волосы.

— Чего нет? — уточнил замешкавшийся у порога Муан.

— Того песенника, по которому Риту рисовала печать! Аннис сказала, что песенник остался возле печати. Я рассчитывал найти его, чтобы понять, что именно сотворила Риту и как все исправить!

Муан молча смотрел на него, нахмурившись и не зная, что теперь предпринять. Шен потер лоб, а затем вскинул голову и произнес:

— Значит, его забрал Рэн.

— Рэн?

— А кто же еще? Он был здесь последним. Вероятнее всего, он и забрал.

— Как не вовремя он улетел.

— Разве он вообще делает хоть что-то «вовремя»?

— Нужно узнать у главы ордена, когда он вернется.

Шен кивнул. Он еще раз медленно прошелся из угла в угол, внимательно осматриваясь по сторонам и чуть надеясь, что мог не заметить песенник в первый раз.

Проходя мимо дверей в залу Глубинной тьмы, он замер и обернулся. Какое-то время он пристально глядел на двери, а затем произнес:

— Что-то не так.

Муан подошел к нему.

— Я должен проверить Глубинную тьму прямо сейчас.

Старейшина пика Славы ухватил его за правую руку и повернул ту так, чтобы была видна белесая метка, в которую обратилась четырнадцатиконечная проклятая звезда.

— Что, если ты больше не можешь противостоять Глубинной тьме? — пристально глядя на него, спросил он.

— Это нужно проверить. Не беспокойся, я не склонен к самоубийству и не пойду вперед, если почувствую, что не в состоянии противостоять давлению Глубинной тьмы.

Муан молча провел большим пальцем по его ладони с белой отметиной.

— Если окажется, что Глубинную тьму больше никто не может сдержать, перед нами возникнет проблема посерьезнее секты Хладного пламени, — добавил Шен.

Муан нехотя кивнул, признавая его правоту.

— Подожди меня здесь. Пообещай мне, что не зайдешь внутрь, что бы ни почувствовал.

— Ты…

— Уже забыл, как Глубинная тьма подействовала на тебя в прошлый раз? Возможно, окажется, что мне будет сложно ее сдерживать. Я не хочу тратить силы еще и на то, чтобы вывести тебя.

Муан недовольно поджал губы.

— Хорошо.

— Обещаешь?

— Я… обещаю, — выдохнул мечник.

— Что ж… — Шен мягко забрал у него свою руку и, отступив на шаг, развернулся к дверям.

Створки перед ним, казалось, были чуть приоткрыты. Это беспокоило, ведь в обычной ситуации они с Муаном давно бы ощутили давление Глубинной тьмы, если б в дверях образовалась щель.

Толкнув одну створку, Шен боком проскользнул внутрь и плотно прикрыл за собой двери.

В помещении царил полумрак, но привычной гнетущей атмосферы не ощущалось. Старейшина пика Черного лотоса осмотрелся по сторонам и не увидел ни черных щупалец, ни надвигающегося облака тьмы, ни света, вырывающегося из расщелины. Место казалось покинутым.