Наконец, Муан быстрым шагом вошел в помещение и поставил старейшину Зага, которого до этого нес, перекинув через плечо, на ковер перед столиком.

— Приветствую старейшину Зага, — тут же вежливо проговорил Шен.

Заг, однако, почему-то не проникся, вместо ответного приветствия разоравшись:

— Да как вы смеете так со мной обращаться?! Я сказал, что не пойду в черный замок, — значит, я не пойду в черный замок! Я не нарушаю своих слов!

— Вы и не нарушили, — заметил Муан. — Я вас внес.

— Ваше поведение просто возмутительно!!

— Господин лекарь, тут человеку плохо, — напомнил Шен.

Старейшина Заг какое-то время недовольно смотрел на него, затем фыркнул и все-таки приступил к перевязке раны.

Шен перевел взгляд на стоящего поодаль Муана и улыбнулся. Он на самом деле не ожидал от него столь вопиющего поступка, это было забавно. Когда Муан посмотрел на него, Шен подмигнул. Муан деланно сохранил невозмутимость, отвернувшись, но уголки его губ все-таки выдавали довольную усмешку.

Доктор Заг закончил перевязку, накинул на плечи Шена его верхние одежды и злорадно похлопал ладошкой по ране, заставляя хозяина Проклятого пика скривиться.

— Надеюсь, завтра с утра у тебя достанет совести прийти на перевязку самолично, а не просить старейшину Муана принести лекаря к тебе. Слышал, ты на время покидаешь орден. Советую менять бинты и обрабатывать рану еще хотя бы неделю. Завтра я приготовлю тебе все необходимое.

— Спасибо, старейшина Заг, — склонил голову Шен, на самом деле не ожидая от склочного доктора подобной заботы.

— Это мой долг. Не хочу, чтобы в случае твоей смерти поползли слухи, что это Заг Хилит тебя плохо лечил.

Шен еще раз ему поклонился, думая о том, что впервые услышал имя прославленного доктора, а до этого даже и не задавался таким вопросом. В — внимательность к деталям.

Собрав вещи обратно в свою сумку, доктор Заг стремительно покинул чертоги черного замка.

Проследив за его быстрым перемещением, Шен перевел взгляд на Муана.

— Чая?

— Не откажусь, — тут же согласился старейшина пика Славы.

Большой деревянный дом в традиционном стиле стоял в черном глухом лесу подле серого безжизненного утеса. Во дворе перед домом не росло ни единой травинки, словно земля была выжжена или отравлена. К дому тянулась разбитая дорога, возле крыльца остановилась большая повозка, колеса которой на четверть утопли в грязи.

Из повозки выбрался человек со шрамом и, развернувшись назад, протянул руки. И Мори кое-как подвезла кресло на колесах к краю и наклонила вниз. Беловолосый мужчина стал медленно вываливаться наружу. Его подхватил человек со шрамом и понес в дом.

— Эй, кто-нибудь! — крикнула девушка.

Тут же с двух сторон к повозке подбежали младшие братья Хладного пламени.

— Возьмите кресло. Только аккуратно, не сломайте!

Младшие братья тут же выполнили приказ, а к повозке подошел спешившийся с лошади мастер Мун.

— Позвольте вашу руку, госпожа, — произнес он.

— Только руку? — хмыкнула И Мори. — Я позволяю перенести меня на крыльцо, не желаю пачкать платье в этой грязищи.

Мастер Мун поклонился, а затем протянул ей обе руки.

Человек со шрамом усадил беловолосого мужчину в кресло на колесах, которое поднесли младшие братья секты, и покатил его в дом. И Мори и мастер Мун последовали за ними.

Навстречу из внутренних покоев вышла дородная пожилая служанка.

— Ужин уже подан, господа, — поприветствовав, сообщила она.

— Господин Исан присоединится к нам за ужином? — спросила И Мори.

— Хозяин еще не вернулся.

— Что ж, хорошо. Мы подождем его и пока отужинаем. Надеюсь, ты накрыла нам за большим столом? Нам нужно, чтобы кресло нашего Великого господина хорошо туда входило.

— Конечно, госпожа! Для Великого господина все сделало в точности с указаниями! — служанка искоса с трепетом глянула на безучастного к их разговору беловолосого мужчину. — Пройдемте за мной.

Когда они уселись за стол, придвинув кресло с молодым господином И поближе к столешнице, И Мори сказала:

— Су, покорми его, у тебя это лучше всего получается.

Перед беловолосым мужчиной стояла миска с жидкой кашей. Человек со шрамом, названный Су, кивнул и взял ложку. Зачерпнув кашу, он молча поднес ложку к губам беловолосого.