— И чем вы предлагаете лечить недуг душевный? — произнес доктор Конрад, придя в себя.

Ответ оказался совершенно неожиданным.

— Словом божьим и трудом усердным, — с нажимом произнесла доктор Джена, небрежно затушив сигарету о край пепельницы.

Что? Серьезно? Наконец доктор Конрад отмер.

— Мой вам совет лучше идти в ногу с прогрессом, — отрывисто бросил доктор Конрад, выделяя каждое слово, — мы в королевской больнице используем только самые передовые методы.

Доктор Джена смирено опустила голову, слушая монотонный монолог, наполненный одами в адрес персонала, кивая, каждую минуту.

— Да что я вам рассказываю? Лучше сами убедитесь, — мягко подначил доктор Конрад, торжественно водрузив на стол склянку с зельем.

Доктор Джена склонилась над столом, пристально разглядывая зелье в склянке. Вне сомнений, магическое.

— Сонное зелье, — продолжил тем временем доктор.

Высокомерный блеск в его глазах стал еще ярче. На лице доктора Конрада играла самодовольная улыбка. Он напыжился словно индюк.

— Уже не терпеться все увидеть, — тихо произнесла доктор Джена.

Доктор Конрад вздрогнул от горячего дыхания, опалившего ухо, когда доктор Джена коснулась его своими губами.

— Да что же мы все сидим, — сорвавшись с места доктор Конрад схватил доктора Джену за руку и настойчиво потащил коллегу к двери.

Полумрак длинного коридор встретил их тишиной и безлюдием, лишь за окнами продолжал крапать дождь. Торопливо заперев кабинет на ключ, доктор Конрад неспешно опустил связку в карман халата. На мгновение застыл в замешательстве, мучительно вспоминая, зачем покинул кабинет. Хлопнул себя по лбу, неожиданно вспомнив, и снова схватил свою спутницу за руку.

Небо расколола яркая молния, за которой последовал очередной раскат грома. Дюжий санитар с масляной лампой в вытянутой руке возник из неоткуда, навис над доктором Дженой, отбросив тень на весь коридор. Доктор Джена слабо пискнула, невольно вжав голову в плечи.

Пришло время неспешной прогулки и ярких замечаний, которыми доктор Конрад сыпал каждый раз, как дюжий санитар гремел ключами, отпирая очередную дверь. Во всех палатах картина повторялась как под копирку: спящие пациенты находились в состоянии глубокого сна.

Никто не бегал по коридору, размахивая руками, не бился головой о стену, и не донимал санитаров бредовыми рассказами. В королевской больнице царила благостная тишина, затишье перед бурей. Коридор почти закончился, когда тишина ожила: застучала кроватью, зашептала проклятиями, застонала бессилием.

Санитар торопливо загремел ключами, отпирая очередную дверь, ничем не отличавшуюся от предыдущих. Услышав скрежет замка, девица на кровати замолчала, прижала к груди подушку. Как только дверь открылась подушка полетела в санитара, первым шагнувшего за порог. По всей палате разлетелись перья, скрыв от глаз санитара проворную девицу.

У нее почти получилось сбежать, когда доктор Конрад подставил подножку. И в следующий миг беглянка в пижаме в цветочек растянулась на полу, прямо перед доктором. Джена протянула руку — помогла девице подняться с колен.

И пока санитар героически сражался с перьями, а доктор Конрад увлеченно отчитывал верзилу допустившего оплошность. Доктор Джена ударила девушку кулаком в лицо — разбив беглянке нос.

— Вы позволите мне осмотреть больную, мне кажется бедняжка разбила себе нос, — в подтверждение своих слов, доктор Джена совершенно невозмутимо протянула беглянке свой платок.

Какое-то время Доктор Конрад переводил свой взгляд с доктора Джены на беглянку, прижимавшую платок к разбитому лицу. Старательно сдерживая рвотный позыв, он прикрыл рот ладонью. Доктор Конрад совершенно не выносил вида крови, хотя и тщательно скрывал этот факт.

— Биф будет за дверью, — кивнув на верзилу, доктор Конрад сослался на неотложные дела и торопливым шагом исчез во тьме коридора.

Доктор Джена толкнула беглянку в палату, оступилась на пороге, прижавшись роскошной грудью к санитару.

— Биф будет за дверью, — расплылся верзила в улыбке, прижавшись спиной к дверному косяку.

Мгновенье спустя дверь в палату с грохотом закрылась.

— Дура! Знаешь как больно, — Элеонора накинулась на свою старшую сестру Грейс, все это время старательно изображавшую из себя доктора.

— Я импровизировала, — зло бросила Грейс, достав из саквояжа еще один платок.

— Ненормальная! Ты мне чуть нос не сломала, — зашипела Элеонора, схватив чистый платок.

В ответ Грейс с укором посмотрела на Норму, потом скривила губы в усмешке: