Идем дальше.

— Вороны-москвички… — запела Оля на великом и могучем.

Слово «дольше» в строчке «курить — значит буду дольше жить» естественно переделал в «меньше», мы тут за здоровый образ жизни! Но в целом песня Земфиры «Ариведерчи» осталась такой же [].

Толпа прониклась и ответила сотнями огоньков кооперативных зажигалок. На Олиных глазах — слезы, потому что таких ивентов у нее еще не было — одни прости-господи детские утренники.

К музыкантам присоединились трубачи, и я сменил девушку у основного микрофона, давая передышку.

— Однажды мы улетим с этой планеты туда, где капиталисты не будут мешать нам жить! — оптимистично заявил я в микрофон.

Слово китайцы в песне «Товарищ» группы Ляпис Трубецкой сменилось на «люди» и стало не докопаться. []

Спев еще два КиШовских «боевика», уступил место Оле. Когда пришла пора сворачиваться, вызвал на сцену Людмилу Георгиевну и Фурцеву, и мы коллективно спели песню о том, как хочется свалить с этой планеты [] [ГРОТ — На Марс]. Оле досталась половина речетатива, и она с успехом справилась, блестя глазками и отражениями прожекторов на раскрасневшимися щечками.

По пути домой она схватила меня за плечи и потрясла:

— Давай мне «гигант» запишем!

Ну и кто теперь будет детские песни петь?!

В баню с высокими гостьями, к счастью, идти не пришлось — за меня отдувались Виталина (полдня теперь будет отсыпаться) и мама Оли. Итогом посиделок стало утреннее прибытие трех товарищей — полковник КГБ, МИДовец по корейскому направлению и специалист по оптовым закупкам, дарованный мне Министерством торговли. Может достать почти что угодно так, чтобы не ввергнуть пару городов в голодные бунты.

— Как в Корею?! — подпрыгнула одетая в голубую пижамку с медвежатами сонная певица, открыв мне дверь.

— В Северную. Но это только конечная точка, — добавил я радости. — По пути будем объезжать подшефные объекты с выступлениями и заглянем на Алтай — пчеловодческое хозяйство с санаторием основывать. Хочешь в стране появится «Пионерский лагерь имени Оли Кучер»?

— Хочу! Заходи, — за руку затянула меня в квартиру. — Мам, Сережка пришел! — крикнула в сторону большой комнаты и забежала в свою, выдав мне указания. — Иди на кухню, я сейчас переоденусь и приду.

В коридор выбралась одетая в классический советский халат Диана Викторовна.

— Рассказали уже? — улыбнулась она мне.

— Мам, ты знала?! — раздался полный возмущения голос дочери.

— Рассказали, — разуваясь, ответил я. — Посчитали — почти месяц гастролей получается.

— Мам, я хочу поехать! — голос сменился на жалобный.

— Поедешь — я Екатерине Алексеевне пообещала, — успокоила Олю Диана Викторовна. — Пойдем, чаем напою, пока эта копуша собирается.

Под протестующее «Я не копуша!» прошли на кухню, где я заценил кооперативный симпатичный гарнитур и черно-белый телевизор на холодильнике. Почти как в будущем!

Я съел самодельный пряник, и в кухне появилась нарядившаяся в брючный костюм певица. Под продолжение чаепития добавил подробностей:

— СССР отправляет в Северную Корею несколько грузовых поездов с подарками. Мы с Олей прибудем вместе с ними и дипломатической группой. Сейчас пойдем с Екатериной Алексеевной программу составлять.

Допив чай, под тёплым весенним солнышком прошлись до ДК, пообщавшись с пятком встреченных совхозников. Нет, товарищи, в церковь мы не ходим — мы же комсомольцы.

— А мы пластинку успеем записать? — сдав курточку в гардероб, спросила певица.

— Успеем, — успокоил я ее. — До выезда — целая неделя.

Посовещались в кабинете папы Толи, при помощи карты СССР согласовали маршрут — с посещением деревень и вертолетным перелетом до Алтая.

— Всегда мечтал прокатиться по Родине в личном поезде аки цесаревич, — совершил я каминг-аут.

— Сережа, мы все понимаем, что ты шутишь! — натянуто улыбнулась Фурцева.

— Шучу! — улыбнулся я и изволил отдать приказ. — Повелеваю на средства фонда набить мой поезд игрушками, книгами и пластинками! Эту партию раздарим нашим по пути, а во Владивостоке загрузимся заново, уже для корейцев — только игрушками и шоколадом.

— Сколько вагонов? — сохранил профессионализм «торговый специалист».

— Десятка хватит — нам все-таки самим мало. Денег не жалко, ребят-соотечественников жалко, — вздохнул я.

— Не убудет, — успокоил функционер, записав повеление в блокнотик.

— Еще хочу свои фильмы взять — «Москву», «Бима» и «Васечкина». В подарок, для проката, — добавил я.

— Если корейцы возьмут — пожалуйста, — кивнула Екатерина Алексеевна.

— Все равно с них брать нечего. Железной руды и у самих достаточно, — цинично заметил я.