— Ты очень красивая. — заявила она. — Против тебя, у меня нет даже шанса.

— На что? — искренне не поняла её

— На меня лорд теперь даже внимания не обратит. Как и ни на одну из остальных рабынь.

— Зачем тебе это? — наконец поняла к чему она клонит.

— Зачем? Я тоже хочу ходить вот в таких платьях. — она ухватилась двумя пальцами за рукав моего платья. — Хочу хотя бы раз в жизни спать на удобной кровати. Меня купили сюда по моей воле, потому что я слышала, что лорд Грэт очень добр к своим любовницам. А теперь здесь ты… — в её глазах заблестели слёзы, а руки опустились бессильными плетьми.

А мне стало её жаль и захотелось поддержать. Приобняв девушку за плечи, постаралась её успокоить.

— Ты же ещё совсем ребенок. Будет у тебя всё… И лорд мне совсем не нужен — забирай.

Она удивленно отстранилась, а потом закричала захлебываясь в рыданиях:

— Ты издеваешься?! Да?! — и забежала внутрь барака.

А до меня только дошло, что я ей сказала. «Успокоила, называется.» Сказала рабыне забирать лорда. Учитывая реалии этого мира и сложившиеся обстоятельства… Действительно, звучит как издевка.

В помещении оказалось тепло, довольно просторно и темно. Из мебели здесь стояли только кровати в два ряда, одним из узких краёв, упирающихся в стену. Освещалось помещение без окон при помощи своеобразных факелов, висевших на стене по одной штуке между двумя кроватями. Пройдя в глубь помещения, спросила:

— Здравствуйте. Какая кровать свободна?

На дальней угловой кровати повернулась, лежавшая до этого спиной женщина и показала на пустующую кровать, расположенную по соседству с ней.

— Эта.

— Спасибо.

Вещей у меня было не много, я взяла с собой только свои словари и наработки по травам и отварам, перевязав бумаги тканью. Матрасы на кроватях были набиты сеном. Вскоре одна из девушек встала с кровати и хлопнув в ладоши объявила:

— Девчата, пошлите на ужин.

Все начали подниматься со своих кроватей и направились к выходу. Я увидела, как моя соседка, уходя положила на свою подушку игрушечную птичку.

— Зачем это?

— Это всё, что у меня осталось на память о моей дочери. — печально вздохнув, ответила она.

— А что с ней стало?

— Она родилась со способностью — её выбрала птичка. Дочке было около года, когда она к ней стала прилетать. Когда я это поняла, сшила для неё эту игрушку. — она печально улыбнувшись, провела подушечкой указательного пальца по ней.

Мы направились к выходу из барака, а она продолжила рассказ:

— Я была тогда свободной, а её отец, из мелкой знати. Ну, знаешь, из тех, чьи родители не имели способностей, а у него оказалась. И его жена была такая же. В их доме я работала служанкой. Мы с лордом в тайне от жены начали встречаться. Я забеременела и родила дочку. Она была такой доброй и красивой девочкой… — её голос задрожал, но она всё же продолжила.

— Как оказалось их ребенок родился без дара. Но я этого не знала… Если бы знала, то сразу как только поняла, что она способная, увезла бы подальше. Лорд узнал о том, что наша дочь имеет дар через пол года, после того как он проявился… — Она замолчала, собираясь с духом для произнесения следующих слов.

— Они выкрали её у меня! — иномирянка не выдержала и расплакалась. — А когда я пришла к ним в дом… Объявили меня лгуньей! Сказали, что эта девочка их, а не моя дочь… И это я хочу выкрасть их ребенка. — женщина крепко сжала кулаки. Наверное, если бы её обидчики были здесь, она бы бросилась на них снова. — Мне обрезали уши и отдали работорговцу. Так я оказалась здесь.

— Но зачем им было это?

— У них могли отобрать дворянство, если бы они не родили ребенка со способностью. А если бы смогли родить, то их род бы укрепился и знатность поднялась на еще одну ступень.

Я была в шоке, слушая это. Такое просто не могло уложиться в моей голове. Я вспомнила женщину с которой сидела в клетке работорговца. Наверняка, её история была похожей…

— Но почему ты не рассказала правду?

— А кто бы поверил рабыне? Слово знатного человека против моего.

— Но ведь ты тогда еще была свободной.

— Нет, уже не была. Уши они мне обрезали сразу.

Я пришла в ужас от этой истории. Неужели у них нет законов, контролирующих эту грань. Так можно любому встречному свободному, не имеющему способность уши отрезать. И всё! Он навсегда окажется рабом!

— Неужели любой лорд или хоть немного знатный человек может отрезать любому свободному уши? И обречь таким образом на пожизненное рабство?

— Нет. Не каждому. Он должен выдвинуть веское обвинение.