— Нет.

Я и Мирон у него дома? Там точно будет секс, к которому я ещё морально не готова.

— Да.

У Гейдена, конечно, на этот счёт совсем иное мнение.

— Мирон, я сказала нет. Этого не будет, — мой голос звучит нетвёрдо, потому что ноги всё ещё ватные после оргазма, а мозг похож на желе. — Я никуда с тобой не поеду. Порезвились, и хватит.

Хмурюсь. Чувствую себя более раздетой, чем есть, и смущаюсь.

— Ни хера мне не хватит. Мы только начали.

— Мне уже хватило. Сначала Ярослов, потом ты, пожалей мои ноги, — пытаюсь шутить.

Гейден сжимает мои ягодицы до боли и дарит ощутимый шлепок. Вжимает в свой каменный пах и цедит сквозь зубы у самых моих губ:

— Какая же ты невыносимая, неАнгел. Упёртая и взрывающая мой мозг одним своим существованием. Я пытаюсь тебя понять с нашей первой встречи и не могу. Ходишь по краю моего терпения. И каждый раз удивляешь. Пиздец, а не девка.

Пытаюсь слезть с его бёдер и пересесть на сиденье рядом. Где-то здесь валяются мои вещи, и мне неплохо было бы их натянуть на себя обратно. Толкнуть дверцу машины и выбраться наружу. Пора уходить.

Прикрываю грудь локтями. Мирон усмехается и с усилием отнимает мои руки. Заводит себе за шею. Сцепляю пальцы в замок и вскрикиваю.

Мирон опять нас перевернул, и теперь моя голая спина соприкасается с холодной кожаной обивкой салона.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной. И хочу, чтобы осталась на ночь.

— А на утро ты опять меня выставишь?

— Не поедешь — не узнаешь, — говорит с усмешкой.

Сгибаю колено и упираюсь им прямо в пах Гейдена. Мирон приподнимает брови. Я давлю сильнее.

— Не в этот раз, Мирон.

Он закатывает глаза и садится. Растирает руками лицо и, морщась, поправляет через спортивные штаны член.

— Окей. Я подожду.

— Я не буду с тобой спать. То, что тут было, ничего для нас не изменит, Гейден. Мы просто сорвались. Так бывает.

Успокаиваю больше себя и своё внутреннее «я». Завтра я пожалею о том, что здесь произошло. Или, возможно, даже быстрее.

Нащупываю рукой свитер на полу и прикрываюсь.

Мирон бросает на меня быстрый ироничный взгляд и, чуть поддёрнув уголки губ, произносит:

— Конечно же будешь, неАнгел.

Показываю ему язык и натягиваю свитер прямо на голое тело, ощущая, как Мирон продолжает на меня смотреть. Забираю с переднего сиденья свое бельё и пальто. Скептически осматриваю его: не хватает двух пуговиц.

— Ты в курсе, что ты варвар? — говорю с укором.

— Ты меня довела, — прожимает плечами.

Решаю с ним не спорить. Чем быстрее я уберусь из этой машины, тем лучше. Потому что в квартире Мирона есть ортопедический матрас, шёлковые подушки и постельное бельё. И ванна размером с аудиторию, а это ещё больший соблазн, почти такой же сильный, как ощутить член Мирона в себе ещё раз.

Гейден выбирается на улицу вместе со мной. Встряхивает куртку и, открыв дверь, закидывает её обратно в салон. Украдкой смотрю на него. Внутри всё сжимается. Какой же он красивый. Особенно когда молчит.

Мирон лохматит ладонью волосы и, растопырив пальцы, зачёсывает их назад, открывая высокий лоб и тёмные дуги бровей, острые скулы и крупный нос. Губы у Мирона припухли и выглядят, даже в темноте, ярче, чем обычно. Мы оба нападали на рты друг друга, не жалея. Щёки гладкие. Он всегда идеально выбрит. Никогда не колется щетиной.

Сглатываю и отвожу взгляд. До спасительного и грязного подъезда пятиэтажки несколько метров, а я чего-то медлю.

— Ты куда собрался? — резко оборачиваюсь.

Мирон только что поставил «порш» на сигнализацию и делает шаг в сторону моего дома.

Ну уж нет. На свой продавленный диван, в затхлую комнатушку, где слишком сильно шпарят батареи, отчего приходится даже спать с открытым окном, я его не пущу.

Секса сегодня не будет. Я не шутила и не набивала себе цену. Просто не будет, и всё. Точка.

— На углу дома трётся какой-то пацан. Наблюдает. Идём, сделай вид, что ты очень не хочешь со мной расставаться, — тихо и спокойно проговаривает Мирон, подхватывая меня под локоть. — Не смотри туда.

— Ладно. Думаешь, это Соколов? — хмурюсь, а у самой морозец по коже.

Липкий страх сжимает сердце.

В последнюю нашу встречу Соколов был не в себе и винил меня во всех его неудачах. Вдруг он снова решит причинить мне вред?

Дёргаю головой, скашивая взгляд, но никого не вижу. Освещение во дворах оставляет желать лучшего. Многие окна тоже не горят.