И сквозь яркие краски чужих песен, картинок, сюжетных поворотов мучительно и неотвратимо подступала тщетность бытия.

Нет цели. Не к чему стремиться.

Пустое существование.

«Что есть жизнь? — размышлял Сашка. — Медленные качели. Нету другой причины носиться, кроме как потом месяц лежать».

Эта мысль казалась ему великой мудростью, но окружающие не оценили.

Даже когда позвонил Ольк — особо едкий токс, которого Сашка с натяжкой называл другом, — брать трубку казалось чем-то лишённым смысла. Однако палец привычно смахнул зелёный кружочек.

— Как поживает кровать? — с язвительной радостью протянул Ольк.

Сашка только буркнул:

— Нормально.

От двенадцати часов сна голова не варила совершенно. Сил не хватало даже умыться, где уж тут придумывать ответные колкости.

— Работка создана, чтоб на неё ходить! — донеслось из телефона.

Да. Друг осчастливил его своей мудростью. Снова.

— Можно подумать, ты куда-то ходишь, — заметил Сашка.

На том конце не смутились.

— Я фрилансер.

Саше оставалось ответить:

— Так и я…

— Отлично! — Ольк наконец перешёл к сути. — Хочешь отдохнуть от важного проекта? Прогуляйся с нами до Новых Ручейков…

Сашка посмотрел на недоделанный проект — два куска пиццы с беконом — и решил, что он до вечера плесенью не зарастёт.

***

Новые Ручейки — строящиеся высотки на окраине мегаполиса — издалека рекламировали себя десятиметровым щитом: «Жильё, престиж и гармония с природой». Последнее относилось к обширному парку, через который протекала узкая речушка. Некоторые умельцы переходили её вброд. Путь сюда на машине занимал минут пятнадцать от силы, а если идти пешком, то час-полтора.

Игорю понадобилось посадить дерево. Обычно для этого помещают в горшок семечко и холят росток, ну или покупают готовый. Но жена Игоря считала ель в доме плохой приметой, и оставался только один выход — идти садить в парк. Что ж, сына он родил, и дом, можно сказать, построил — работа такая, архитектор… Для того, чтобы стать настоящим мужчиной, оставалось одно.

И вот они — Сашка, Игорь и Ольк — шли к парку. Все были одеты в лёгкие куртки: на улице пару дней назад потеплело. Лица обдувал приятный ветерок. Почему бы не прогуляться? Дел особо нет. Полезно выбраться иногда.

Друзья переговаривались:

— Лопата-то где?

— Зачем она? Буду копать ложкой.

— Ближе ко входу траву косят. Там ничего не вырастет. Надо глубже в парк.

— От клещей брызгалку забыл!

— Ты что, баба, клещей бояться?

— Это называется ответственность. Галку уволили — часто брала больничные.

— Как здорово, что у меня начальника нет.

Сашка уходил в глубь себя, когда окружающие много говорили. Вот и сейчас он был в другом мире и рассеянно глядел сквозь облака.

Вдруг кто-то щёлкнул пальцами перед его носом, возвращая в реальность.

— Видел? — спросил Ольк и махнул рукой вправо.

Сашка посмотрел в указанном направлении, и взгляд мгновенно приковало цветастое ограждение с динозавриками. Когда он учился в школе, здесь стояли вековые десятиэтажки, но их признали пожароопасными и снесли. Землю выкупил магнат. Он построил огромный аквапарк размером с весь микрорайон. Не все мамы водили детей в дорогое заведение, Сашка вот не был там ни разу — плохо учился и вообще не повезло.

Динозаврики смешно скалились. Орава милых хищников и озадаченный диплодок.

— Всё хочу сходить туда с детьми, но дешевле будет группой, — сказал Игорь.

— Я пас, — покачал головой Сашка.

Вода. Мокро. Холодно. Заставлять себя бегать… И шезлонги неудобные. Старый матрас всяко лучше твёрдого пластика.

— А чего так? — поник Игорь.

— Лучше полежу в кровати.

— Там есть медленная река. Ложишься на спину и плывёшь…

— Мокро. Холодно.

— А. Ну ладно.

Ольк заметил:

— Люди стали тратить огромные деньги на развлечения в реальности. Подумать только, в этом аквапарке — скала в семь этажей вышиной. Чтоб забраться на неё, надо быть профессиональным скалолазом. А вокруг — настоящая буря. Смывает волной сразу, как только сделаешь неверный шаг.

— Да. И приз в пятьдесят тысяч тому, кто заберётся, — вспомнил Игорь.

Любопытная новость… Сашка вдруг почувствовал что-то: неуловимый интерес, даже азарт. Как если видишь в системе дыру, на которой можно нажиться.