С утра я чувствовала себя крайне плохо, была жуткая слабость, есть не хотелось совсем. Я не спустилась ни на завтрак, ни на обед, ни на ужин, и никто даже не поинтересовался моим самочувствием — бездушная сволочь! Раз я для него никто, то и он для меня отныне тоже ничего не значит.

Меня морозило, и даже под тремя одеялами я не могла согреться. Ночью меня начал мучить сильный кашель, и я, видимо, разбудила служанок, потому что они пришли ко мне с вопросом, что меня беспокоит. Я пожаловалась на холод в моих покоях, одна из них пошла подкинуть дров в камин, а вторая коснулась моего лба.

— У нее сильный жар! Скорее принеси воды, а я сообщу его величеству, что его супруга заболела.

Я хотела возразить, но вдруг перед глазами все поплыло, звуки притихли, а потом и вовсе я словно провалилось во что-то тёмное и густое, что поглощало все звуки и свет. Но мне было так хорошо и спокойно. А потом меня кто-то обнял, мне стало очень тепло и легко, прошла боль и недомогание. Звуки постепенно вернулись, но я не могла открыть глаз.

Я приоткрыла глаза — в покоях был приятный полумрак, который создавали опущенные шторы на окнах. Я повернула голову в другую сторону и ощутила дикую слабость и усталость. Но я же вроде спала всю ночь, почему же не чувствовала себя отдохнувшей?

— Доброго утра, Селин. — голос Бастиана звучал слишком мягко, отчего я недоверчиво посмотрела. — Слава богу, ты пришла в себя.

А нет, все верно. По его голосу я поняла, что он о чем-то сильно переживает. Неужели из- за меня? Так! А что значит, пришла в себя? Я повернула голову в сторону, откуда слышала его голос, он медленно подошел к кровати и присел на нее.

— Кажется, прогулки по снегу вышли боком — у тебя воспаление легких.

А ведь я хотела заболеть и помереть, но он вылечил меня. Зачем?

— Это из-за той прогулки по вашему замку в разорваном платье.

Произнесла я еле слышно осипшим голосом. Горло болело ужасно. Бастиан усмехнулся.

— Скажем так- все вместе привело к твоему нынешнему состоянию.

Он протянул мне высокую чашку с горячим напитком.

— Что это? — нахмурившись спросила я, с недоверием глядя на него.

— Если бы я хотел тебя убить, я бы это давно сделал. — мои глаза самовольно расширились. — Я бы просто свернул тебе шею еще в лесу. — а вот это уже не смешно. — Не бойся, выпей, это просто травы.

Я протянула руки вперед чтобы взять чашку. Поднеся к лицу, я понюхала напиток и сделала маленький глоток.

— Мята…

Тихо произнесла я и взглянула на Бастиана. Он кивнул. Я сделала еще несколько глотков.

— Я сегодня вечером уезжаю в столицу, император вызывает меня. — я кивнула ему, откинула одеяло в сторону одной рукой и свесила ноги с кровати. — А ты куда собралась? — удивленно просил он.

— С тобой, конечно.

Бастиан улыбнулся только одним уголком губ и, приподняв брови, посмотрел на меня.

— Ты останешься дома, иначе заболеешь еще сильнее и тогда точно отправишься к праотцам. — строго сказал Бастиан и закинул мои ноги снова на постель. Я не хотела оставаться тут одна и он это видимо почувствовал. — Я вернусь к концу следующей недели.

Я кивнула ему. Бастиан поднялся с кровати и, забрав у меня чашку, пожелал мне скорейшего выздоровления и покинул мою комнату. Через несколько минут в покои вошла служанка. Она поинтересовалась у меня не желаю ли я чего-нибудь и, получив отрицательный ответ, принялась наводить порядок в моих покоях.

— Во сколько уезжает его величество?

Служанка подошла ко мне.

— В семь часов. — Она поклонилась. — Через час, ваша светлость.

— Я хочу проводить его.

Я решила, буду играть роль хорошей жены, но как только он потеряет бдительность, я превращу его жизнь в ад.

— Ваша светлость, его величество приказал не выпускать вас за пределы покоев, пока вы не выздоровеете полностью.

Я тяжело вздохнула — теперь я пленница. Наверное, это наказание мне за то, что я испортила то платье.

— Оставь меня, я хочу побыть одна.

Служанка раскланялась и вышла из моих покоев. Я улеглась на бок. Слишком много обиды затаилось в моем сердце на этого человека. Что ж, пусть будет как он пожелает, а потом он пожалеет.

Неделя, проведенная в ожидании Бастиана, длилась слишком долго, словно он не неделю был в столице, а целый год. А все потому, что я сидела целыми днями в комнате. Даже еду мне носили сначала прямо в кровать, а потом просто накрывали на стол.