– Шо тебе не нравится?! – возмутился в ответ фир дарриг, так всплеснув руками, что часть бумаг полетела на пол. – Ты таки думаешь, тебя в квартал Небесногривых вот просто так в твоем рванье пустят?! Фи!

– И что я забыла в этом рассаднике проституции?! – огрызнулась я. – Девочек тамошних веселить игрой «Угадай, какого я полу»?! И там что, только эльфов пропускают?!.. – И тут меня как громом поразило.

– Да у нас уже которую неделю все сладостные кварталы эльфами наводнены, – проворчал Тихонький Мя. – Приволоклись-таки – и девочки всех Дворцов Наслаждений от восторга пищат, цацками эльфийсками щеголяют, и знать не хотят других хороших мальчиков!

У меня же в голове стремительно складывался план дальнейших действий. Ай да, Тихонький! Ай да, умница! Сложил в одну кастрюльку события последних недель, изобилие эльфов на улицах Дэрхастона, мое явление с коварным «подарочком» перехватываемой магии правящего Дома Dol Zarhalet. Вскипятил, перемешал, соединил в одну гущу – и вот уже готовит меня к вылазке, с указанием конкретного адреса! Не имело теперь значения, как к нему попала одежда и украшения стража. Маскировка получится на славу, особенно если идти в квартал Небесной Гривы под вечер, когда большая часть клиентов пьяным пьяная, а стоящие на входе вышибалы пропускают только представителей Hen Ichanel.

Я молча низко поклонилась фир дарригу. Тот внимательно посмотрела на меня поверх своих крошечных очков, цокнул язычком и мягко сказал:

– Я сделаю вид, что ко мне не приходила никакая Дем Санд, и ничего я ей не помогал. Заглядывал молодой глупый вельможа, да, который подцепил мужскую глупую болячку на свою мужскую гордость. Добрый Мя помог глупенькому мальчику, а потом посоветовал идти в квартал Небесной Гривы, где девочки все здоровы и радостны. И чтобы глупенький мальчик добрался до своих остроухих друзей без проблем, старый Мя попросил милого юношу из племени урсолаков проводить дурачка. За разумную плату. И вообще, славный юноша из племени урсолаков согласился показать вельможику наш прекрасный город! А уж как развлекаются глупенькие богатые мальчики – это бедному, мудрому Мя уже таки не интересно.

Пока он это говорил, я быстро облачилась в принесенную им одежду, обернула вокруг талии кушак, замешкавшись с узлом. Тихонький Мя тут же оказался рядом и в четыре конечности изобразил из концов кушака какой-то немыслимой сложности науз 37 на моем левом боку.

– Волосы они так не носят, – раздался вдруг у меня за спиной низкий, с хрипотцой голос. – Которые Высшие. Ведьмачьи только в косы-то волосы кладут, и то, потом еще раза в три вокруг головы намотают. Чтоб вместо шлема были.

Я оглянулась. Армуф, «славный мальчик» из племени урсолаков, выглядывал из-за ширмы, сопел и дергал мохнатыми, скругленными ушами. Лицо его, наполовину звериное, выглядело скорее смущенным, чем сердитым. Желтые глаза из-под густых, почти сросшихся бровей блуждали по «уголку отдыха», пока не остановились на россыпи украшений на столе. Толстый волосатый палец с заостренным черным ногтем ткнул в ту самую витую штуку из серебряной проволоки.

– Это вот – на уши одевают, да так, чтобы цепочки на затылок ложились.

– Я не ношу серьги, – сухо заметила я своему будущему «провожатому по чудному городу Дэрхастону».

– Это не серьги, – буркнул Армуф и, получив утвердительный кивок Тихонького, протиснулся к нам. Осторожно взял ажурное украшение, действительно снабженное тремя рядами длинных цепочек, повернул так, чтобы заиграли искрами граненные бусины, искусно вплетенные в витки проволоки. – Они его называют… это…как его?.. А вот – Elli’thaa aep’ Nertash Sa-War'ch.

– Лепестки Полночного Леса? – удивленно перевела я, вдруг вспомнив, как такие удивительные украшения на уши именовались на моей исторической родине. Каффы 38 , конструкция которых позволяла умельцам создавать не только «манжет на ухо», но и сложные изделия, соединяющиеся в настоящие венцы.

Вот как этот, что крутил в лапищах урсолак. Или тот, что лежал в моей сумке.

Я покачала головой. Пижоны они все-таки, эльфы Высшей Крови! Законодатели здешней моды, понимаешь… Из-за ширмы тем часом показались шарящие по воздуху педипальпы 39 кого-то из ананси, и я вспомнила, что оставила походную сумку на каком-то невысоком табурете.

– Ах ты ж, зараза! – С этим воплем, едва не сбив с ног опешившего Армуфа, я бегом бросилась обратно в комнату.

– Деточка, шо такое?! – в след мне взвизгнул Тихонький.

Я перепрыгнула распластавшегося от неожиданности по полу ананси, перемахнула низкий длинный столик, едва не посшибав парад кристаллов всех мастей и конфигураций на его столешнице. Подлетела к «операционному» столу. Меч так и висел на петлях, как я его там и оставила. На полу же, помимо ошметков моей одежды, растерзанной пауками, обнаружился здоровенный кокон из паутины. Над ним вздыбился второй из ананси, но я так зыркнула, что арахнид предпочел с обиженным писком нырнуть под стол. Там третий из сторожей Мя задумчиво мусолил мои сапоги. У меня кончились приличные слова, и я перешла на речь гоблинов, изобилующую сочными и многоэтажными ругательствами. Примчавшиеся за мной Тихонький и Армуф не прерывали меня. Урсолак внимал с благоговением, а Мя даже умудрялся что-то записывать в прихваченный свиток и только восхищенно крутил ушами.